начну там ругаться и визжать, то могу отправиться в психушку уже принудительно. Неожиданно мне пришла в голову замечательная идея! Если мне уволиться со своей идиотской работы, послав заявление по почте? Тогда и больничный будет не нужен! Я довольно заулыбалась и после обеда села за монитор.
Наверное, никого не увольняют с такой скоростью, как сотрудников, замеченных в неадекватности. Буквально через три часа мое заявление было подписано, я свободна, а на карту переведен расчет. Причем в полном объеме и без дураков. Ясное дело, связываться с психичкой никто не пожелал – проще откупиться! Я криво улыбнулась и пошла сообщить родителям о своем поступке.
Мама, конечно, разволновалась, но реакция отца была круче:
– А на что ты будешь жить, ты подумала?
Вообще-то, нет, не подумала. Правда, у меня были небольшие накопления. Должно хватить месяца на три. Но что я буду делать потом было непонятно.
– Тебя только это волнует в моей судьбе? – окрысилась я на родителя. – Если что, то деньги у меня есть! Около стола с протянутой рукой стоять не буду!
– Следи за языком и не городи ерунду! – вспылил отец. – А то следом за работой вылетишь из квартиры!
Вот оно, значит, как! Родителям нужна примерная дочь с зарплатой! А неудачницу сразу по боку?
– Да я и сама уйду! – заорала я и побежала в прихожую.
– Женечка! – кинулась вслед мама, но отец схватил ее за руку. – Миша! Ну, что ты делаешь? Она же не в себе!
– Она всю жизнь не в себе! – рыкнул папочка. – Давно пора ей преподать урок хорошего поведения!
Я задохнулась от злости и обиды и схватив куртку выскочила в подъезд.
Пробежав вниз по ступенькам, я оказалась на улице и торопливо пошла в сторону парка. Слезы катились у меня из глаз и я почти не видела дорогу. Пройдя в ворота, я миновала несколько аллей и забравшись в самые заросли, где стояла старая скамейка рухнула на нее. Жить не хотелось. Я сидела закрыв глаза и думала отправиться на мост через реку и сигануть вниз. Внезапно рядом кто-то шумно сел и бесцеремонно ткнул меня в плечо.
Я обернулась и вздрогнула. Рядом сидела соседка из первого подъезда. Она была одинокой, выпивающей и вульгарной, что, впрочем, не мешало ей приставать с разговорами и предложением выпить ко всем и вся.
– Чего ревешь, Женька? Мужик бросил?
Слова пришлись еще одной раскаленной железякой на израненную душу – уволившись с работы я навсегда лишила себя возможности видеть Ивана.
– Твое какое дело? – зарычала я и демонстративно отодвинулась, чуть не свалившись с края скамейки. Наглая бабища лишь криво усмехнулась и продолжила:
– Да забей ты на все! Мало ли какие неприятности бывают в жизни!
– Да неужели? А если тебя официально признали чокнутой?
Марина (кажется, так ее звали?) достала сигарету, щелкнула зажигалкой, смачно затянулась и смерила меня прищуренным взглядом:
– Так это, вообще, круть! Никаких обязательств! Взятки гладки!
Я обдумала