что-то изрядно подустала. Четыре утренних съёмки подряд – это вышка. Все, как с цепи сорвались. Никак не могу к тебе выбраться. Скучаю, очень скучаю.
Мы не виделись с ней неделю и это долго. Самое длительное расставание за последний месяц.
– Я пока не могу приехать.
– Я помню, работа важнее. Горжусь тобой очень сильно, – её глаза загораются лихорадочным блеском.
Да уж. Работа… Попытка «работать» под номером два. Один раз я уже проходил неоплачиваемую стажировку длиной в восемь месяцев в правоохранительных органах. Тогда Коля был ещё маленьким, и у меня не получилось надолго задержаться. Обычное дело – я всё просрал.
Для подобного рода занятий восемь месяцев – не срок. Несколько моих однокурсников ходили каждый день в течение двух лет, от звонка до звонка, выполняли обязанности схожие с теми, что и обычные следаки, и только потом их официально устраивали на работу. Когда места освобождались. А я не смог.
Я приложил недостаточно усилий. Недостаточно старался.
У нас с Машей как раз в тот период начали портиться отношения. Она уставала одна дома с мелким и на стены лезла от одиночества и схожести своих дней. И в итоге снова сблизилась со своей матерью, вызвавшейся ей помочь. Помочь и настроить против меня – это схожие понятия. Я не устраивал её с самого начала наших с Машей отношений. Представляю, как она сейчас довольна собой: Маша собирается замуж за протеже своей матери.
Помню, как был тогда раздосадован. Стать следователем было моей мечтой. Я хотел быть похожим на отца. Но недотянул.
Родители погибли при странных обстоятельствах. Мало кто со мной согласится, ведь виновник той аварии был осуждён и умер в камере, заболев тяжелой формой гриппа. Но не его скоропостижная смерть стала причиной сомнений. Авария произошла в скором времени после того, как отец стал получать угрозы, связанные со своей работой. Я тогда был слишком мал, но обрывки воспоминаний регулярно крутятся в памяти.
– Серёж, – окликает меня Сафия. – Я на выходных постараюсь прилететь.
– Сафи, я всё понимаю.
Её график на разрыв. Я бы через месяц откинулся под какой-нибудь лавкой в аэропорту при пересадке.
– Зачем это всё нужно, если жить не успеваешь? Или ты видеть меня не хочешь? – она охает, надув губки, словно озарение только что коснулось её темной макушки.
Поражеённо качаю головой. Но Сафия этого не видит, потому что меня от неё закрывает голова какого-то хера. Наклонившись, он целует её. В щёку. Но это не важно.
К этой фигне я никогда не привыкну.
Они там все охренеть какие тактильные. Не совсем же бараны, зачем упускать возможность полапать красивую девчонку, пусть и чужую.
– Вот ты где спряталась! А мы тебя потеряли. Меня, как главную ищейку, послали тебя найти, Биби, – теперь он обнимает её за плечи.
– О, я всего на пару минут отошла.
Саф отключает гарнитуру и представляет нас друг другу.
– Серёж, Шон – тот самый волшебник, о котором я тебе говорила. Это он снимал меня для первой обложки большого глянца!
Какая