туда где обитать и должны – в подземелья и многочисленные дренажные трубы. Птахи и пичуги, когда-то проигравшие войну грызунам, и попрятавшиеся на фасадах многоэтажных зданий, занимали освободившееся места, вместе с людьми радуясь редким солнечным часам. Вот таким как сейчас.
– Почему мы не ищем гадов, которые хотели нас убить? – спросил Шумахер лениво взглянув на распростёртое у ног тело девушки в голубом чепце.
Разглядывая счастливо щурившегося в лучах солнца Метель, исполнявшего сегодня роль нашего кучера, я ответил:
– Ганс, мы же не можем бесконечно рыскать по городу в поисках этих типов. У нас и другая работа есть. Мулине нам этого не простит.
– Понимаю, – кивнул тот, зябко передёрнув плечами. – Но ведь они угрожают нам, нашим родным…
Стажёр замялся, но я понял его сомнения.
– Всё верно. Мы работаем. Постовой, докладывайте!
Последняя моя фраза была обращена к долговязому стражу уже минут пятнадцать замершему перед нами в стойке смирно. «Как же его зовут?» – подумал я, перебирая в памяти калейдоскоп имён.
Смахнув платком каплю влаги, побежавшую было из носа, он заглянул внутрь маленького блокнота с отрывными листами:
– Потерпевшая – Джисела Геккель, восемнадцать лет, племянница вдовца Ланзо Геккеля. Вот его лавка за углом. Складская 8. В наших списках Геккели не значатся. Предположительно убита в период с восьми до десяти вечера ударом тупого предмета в височную область.
Склонившись над телом девушки-брюнетки с вьющимися волосами и носом-пуговкой, я коснулся пальцем подошвы её обуви и уточнил:
– Известно куда и откуда шла?
– Да, гер инспектор, – вздёрнул подбородок постовой. – Дядя говорит, что в шесть вечера она отправилась к своей подруге Анне Штрубе на Каретную 12. Обычно гостила она у неё часа три и около девяти возвращалась домой. В половине десятого Ланзо Геккель забеспокоился. Вышел её встречать и обнаружил в переулке тело.
– Почему сразу нас не вызвал?
– Говорит был в шоке.
Стрекоза в конце концов стала добычей шустрой синички и птичка, прямо на мостовой, под копытами Бруснички, начала рвать тело насекомого маленьким клювом и лапками с коготками на конце.
– А кто её видел последний? – Ганс на корточках тщательно осматривал каждый сантиметр трупа, лежащего на животе, при помощи лупы подаренной ему Бруни. – Подруга?
– Никак нет, – щёлкнул каблуками постовой. – Штрубе утверждает, что Джисела к ней вчера не приходила. Хотя вроде бы собиралась. У убитой скоро свадьба и Анна подружка невесты. Все вечера проводят вместе.
– Вот как! – удивился я, подмигнув выглянувшему из кареты сонному, немного помятому Стичу удивлённо уставившемуся на утреннее солнышко, пробивавшееся сквозь тучки (пусть спит впрок, а то ночка нас ожидает весёлая). – А кто же тогда последний видел её?
– Шпеер, – длинные пальцы стража пробежались по листкам блокнота. – Местный молочник. Сорок пять лет. Один раз доставлялся