пенсию у федералов, подставив Джуна под удар. Такой флеш-рояль из компромата в руках Мэрси мог привести в Галвестон не только всех федералов в округе, но и самое худшее для Джуна – не купленных репортеров, что вкупе с федералами по кирпичикам разобрали бы всю его империю через пару публикаций и поставили бы жирную точку на Красном кольце и всем, что он создал.
Неизвестность и неопределенность разрывали Джуна на куски. Мысли в его голове становились противоположными и все более радикальными – от мирного разрешения вопроса и оплаты Мэрси до начала кровавой бани в Галвестоне, в которой будут переварены все, кто как-то с ним связан. Джун мотался в мэрию каждый день, безуспешно звонил сенаторам, чтобы прощупать почву и узнать, смогут ли они его защитить. Он искал пути к отступлению или даже добровольной сдаче, но все время ловил себя на отвратной мысли, которая подпитывала его злость. Мэрси все еще находился где-то в Галвестоне с кучей смертоносных документов, а Мариус, который находил людей на Аляске за неделю, уже второй месяц не мог найти щуплого и мерзкого бухгалтера на небольшом острове.
За эти два месяца Джун мысленно успел смириться с худшим и перестал бояться плохих новостей от мундиров. Однако от них не было никаких известий ни о Мэрси, ни о федералах. По городу даже не ходило никаких слухов, кроме тех, что Мэрси ищут во всех кольцах.
Все бухгалтеры, чьи документы были украдены, крича сквозь боль от простреленных колен и раздробленных пальцев ног, сглатывая кровь и свежевыбитые зубы, клялись, что познакомились с Мэрси в ночных барах Джуна, что он сам к ним подсаживался, первым называл их имена, предлагал выпить и представлялся новым главным по бумагам Джуна. Он говорил, что тайники рассекретили федералы и по распоряжению Джуна пока все будет проходить только через него. Потом просил незаметно передать бумаги под столом. Конечно, передавали не все, многие даже хотели все рассказать Джуну, но связь была односторонней, только через тайник и только по инициативе босса, поэтому он узнал о произошедшем уже от самого Мэрси в письме, полном угроз, оскорблений и доказательств.
Это письмо Джун носил с собой всегда, чтобы лично скормить его Мэрси или сжечь вместе с ним. Однако среди бухгалтеров нашлось двадцать человек, которые, опасаясь поступить неправильно, все-таки купились на ложь Мэрси. Так и работает страх: кого-то он заставляет безоговорочно придерживаться правил, несмотря ни на что. Кого-то, наоборот, подталкивает на необдуманные поступки, заставляет подписывать себе смертный и мучительный приговор.
Закончив с бухгалтерами, Джун взялся за букмекеров. Он с такой яростью хотел допросить и наказать каждого из них, что даже лично появлялся на допросах в «кабинете» Мариуса, но в этом ржавом заброшенном ангаре ярость Джуна проходила мгновенно. При виде бетонного пола, постоянно залитого кровью, которую как будто специально не смывали, и взглянув на сидящего на стуле человека, точнее то, что от него осталось, Джун сразу уходил, бросив