из обязанностей старшего инспектора Департамента – время от времени становиться наставником для новоявленных стажеров. Меган знала это, и уклоняться от прочих своих обязанностей ей и в голову бы не пришло. Но она была одиночкой до мозга костей. И работать тоже предпочитала одна.
Меган порой чувствовала себя куда взрослее – да что уж там, старее – своих двадцати восьми. Отчасти сказалось ее прошлое, но вряд ли только оно… Чем дальше, тем тяжелее она сходилась с людьми, тем неохотнее впускала в свою жизнь кого-то нового. Неважно, о каких именно отношениях шла речь – дружеских или приятельских, романтических или сексуальных, рабочих или партнерских. Порой (а за прошедший год особенно часто) ей хотелось сказать всему миру: «Просто оставьте меня в покое».
А он, упрямец, все не оставлял.
Жизнь гнала Меган на какие-то встречи, на которых она была обязана присутствовать, заставляла придерживаться традиций и принципов, которые неизбежно включали в себя других людей. Она мысленно вздыхала и повиновалась. Будь жива ее мама, в прошлом – именитый психолог, непременно назвала бы линию ее поведения синдромом «хорошей девочки», «комплексом отличницы» или чем-то в этом роде.
Подчинилась Меган, конечно, и в этот раз. Наспех приняла душ, выпила кофе – аппетит по утрам был в ее доме редким зверем, и отправилась по названному Робинсоном адресу.
Соррен, один из старейших районов города. Дома здесь были добротными, элегантными и какими-то… чинными. Меган жила в похожем районе именно потому, что любила подобные дома. Выстроенные в одну линию, выкрашенные строго в один пастельный цвет, контрастирующий с крышей. И внутри непременно будет просторно, светло и, быть может, немного аскетично. Ничего лишнего – приятный глазу минимализм.
За чередой домов находился парк с мощеными дорожками, клумбами и небольшим прудом. Меган нравилось, как парк выглядит под лучами яркого солнца. Но не сегодня, не в эту серую хмарь и морось. Да и лежащее на аккуратно подстриженной изумрудной траве тело не добавляло красоты окружающему пространству.
Меган проскользнула под ленту и в тот же миг заметила своего будущего стажера. Голова вдруг сделалась невыносимо тяжелой, пустой желудок скрутило, к горлу подкатила тошнота. Несколько долгих мгновений она не слышала ничего, кроме шума собственной крови в ушах. Очнулась только когда Карли, молодая ведьмочка-криминалист, окликнула ее в третий или четвертый раз. Голос Карли прорвался сквозь плотные слои ваты в голове Меган и немного привел ее в чувство.
«Это не он».
Хьелль был старше, в его глазах светился не только ум, но и некая добродушная ирония – и над самим собой, и над всем окружающим миром.
Она прикрыла глаза и, переждав мгновение слабости, заставила себя снова взглянуть на стажера. Сразу видно – чужак, не ирландец. Нордический блондин, облаченный в светлое кашемировое пальто, несколько вычурное для агента. Белая, если не сказать бледная, кожа, которой противопоказан долгий загар, бледно-голубые глаза. Бонусом – тяжелая, мужественная челюсть.
И такой молодой… Сколько ему? Восемнадцать?