внушительных размеров браунинг к виску Акулы.
– Вам достаточно? Соломон работает на французскую разведку и сам организовал эту встречу, – вывернулся я.
– Тогда понятно, – произнес удовлетворенно агент Моссада.
Соломон убрал оружие, Акула спрятал свой пистолет, и мы с ним договорились, что созваниваемся через пять суток, а встретимся через семь. Он обосновал это тем, что уезжает только через сутки.
Мы расстались, а Соломон, которому уже никуда не надо было ехать, сказал, обращаясь ко мне:
– Твой бог тебя спасет! – и признательно склонил голову.
Глава 8. Хасси-Месауд
У меня была виза министра внутренних дел на полеты в Сахару, так как я в Хасси-Месауд строил отель «Моноплан». В противном случае пришлось бы подтверждать цель поездки и ждать несколько дней для открытия визы.
На следующее утро я уже был в международном аэропорту города Алжир, как раз была среда, и я вылетал в 6.30 прямым рейсом № 6226 авиакомпании «Air Algerie». Нам обещали, что через час полета мы будем на месте. Почему мы? Со мной летела Жули. Ее откомандировало посольство Франции, и у нее были списки заложников с их приметами, чтобы нам вместо них не подсунули других. Правда, она сказала при встрече в аэропорту, что летит со мной, так как боится отпускать меня одного, а вдруг я там найду какую-нибудь берберочку, помоложе и посимпатичней, и больше не вернусь к ней. Железные продолговатые банки с тоником да массивные ботинки – вот и весь ее скарб, который поместился в обычной сумке, похожей на десантный мешок для парашюта. Я же взял консервы из вяленой баранины, колониальный французский костюм из парусины, купленный в центре, и ботинки-берцы.
На аэродроме в Хасси-Месауд нас встретил директор фирмы–подрядчика, оповещённого мной заранее. Как договаривались, он был один и сам за рулём автомобиля. При нём была замечена толстая папка с отчётами и актами выполненных работ, которая, к его удивлению, не потребовалась, так как мы поехали не на стройку, а в старый город, к Мурси, который мне однажды уже оказывали услуги во время путешествия по Сахаре.
Меня встретил старый знакомый поцелуями в две щеки и сразу спросил о деле, что меня к нему привело.
– Туареги, – говоришь, – главный», – говоришь. Можно. Сейчас ему позвоню.
Скоро «главный» припылил на старой машине, и настолько весь замотанный какой-то тряпкой, что видны были только одни глаза.
– Я тебя знаю. Я тебе давал машину, а ты её бросил в пустыне.
– Да я тебе давно за нее заплатил! – возмутился Мюрси.
– Ты заплатил, а теперь пусть он заплатит, – не сдавался главный туарег.
Я протянул ему две пачки по 10000 евро каждая. Он, не пересчитывая, бросил их в грязную залатанную-перелатанную сумку, висящую у него через плечо.
– Что за вопрос у тебя, говори! – наконец успокоился он, сев на корточки и закурив что-то противное, да такое, что разъедало глаза.
Я сказал, что хочу выкупить французов-заложников, которых держат в Азаваде.
– А девка с тобой?
– Это ее родственники.
– Что,