и по-русски написала, что это за штука, для чего нужна и как использовать. Видимо, не очень на Веру в этом плане надеялась.
– Итак, Гулька, чего я хочу?» – продолжила вслух Вера, перебирая пробники и вчитываясь в Ольгины указания. – Я хочу с помощью этих вот штук омолодить и оштукатурить себя так, чтобы в милиции какой-нибудь товарищ капитан или товарищ майор принял меня за восемнадцатилетнюю девочку и удостоверил мою личность в соответствии с паспортом. О чем и сообщил коллегам в Москву. Мол, никуда не исчезала бесследно ваша девица Черкашина Вера Владимировна семьдесят третьего года рождения, паспорт такой-то, и уж тем более никто ее не убивал. А просто сорвалась она и уехала к нам на Кавминводы. Совершеннолетняя – имеет полное право. А что мать переполошила, так потому, что человек Вера Владимировна – ветреный и безответственный. Пусть мать с ней на эту тему поговорит, когда та домой вернется. Приблизительно как-то так.
Да, но товарищ капитан или товарищ майор ведь должен быть слеповат и туповат, если он поверит, что мне восемнадцать. Ладно, посмотрим! – Вера решительно вынула из пакетика гидрогелевый патч и приступила к эксперименту…
Вернувшись в Пятигорск в свою комнатушку с удобствами во дворе, она сразу же дала матери телеграмму. Потом позвонила. Это оказался тяжелый разговор. По голосу было понятно, какой стресс пережила мама. Она, конечно, уверяла, что ни на секунду не допускала мысли, что с дочерью случилось что-то ужасное. Рассказала и о задержанном Пашке. Тот божился, что пальцем Веру не тронул. Что, мол, ездили они кататься за город, а потом Верка потребовала, чтобы он ее высадил. Сказала, сама дальше доберется. Ну, он и высадил, где велела. А что? Старших ведь надо слушаться! Сами говорите – она взрослая и совершеннолетняя, а он, Пашка, пока еще, кстати, нет. А куда Верка после делась, он понятия не имеет. И плеер она сама ему подарила. Мама пересказывала все это, но в каждом ее слове был слышен упрек: «Как ты могла? Как ты могла так со мной поступить?». Вера несчетное количество раз извинилась. Заверила, что у нее все замечательно, что она заходила и забрала паспорт, что сейчас она далеко от Москвы, но скоро вернется и, как только будет можно, все объяснит. Мама пыталась делать вид, что понимает и принимает…
– Да, и плеер я Пашке, действительно, отдала сама. Я очень виновата перед ним, мамочка, и пыталась как-то это загладить, – сказала Вера на излете того разговора в будке телефонного узла.
– Что ж, я рада, что мой подарок тебе пригодился, – холодновато ответила мама.
– Прости меня, прости! Но так было надо, поверь! Я очень тебя люблю!
– Я тебя тоже, доченька!
В итоге мать она вроде бы успокоила, но дело о пропаже человека было заведено, посему требовалось официально удостоверить наличие живой и благополучной Веры. С этой целью Вера и экспериментировала с корейскими чудо-средствами…
– Ну… такое себе, – рассматривала она результаты своих часовых усилий. Были использованы все возможности корейских пакетов: патчи, основы, консилеры, хайлайтеры и Бог знает,