окнами, и чувствовал, как тишина давит на него со всех сторон. В деревне его избегали, и он почти ни с кем не разговаривал, кроме продавца на рынке, когда приносил дичь на продажу. Временами он ловил себя на мысли, что говорит сам с собой, просто чтобы услышать чей-то голос, хоть и свой.
Но последнюю неделю ему не везло.
Он не мог поймать добычу, а его запасы почти иссякли. Он жил на остатках овощей, сохранившихся с лета. Голод выматывал его, делая раздражённым и злым.
И когда в деревне появились эти студенты, смеющиеся, полные жизни, их радость резала ему глаза. Они беззаботно переговаривались, шутили, рассказывали друг другу истории, легко, словно ветер, переходя от одной темы к другой. Их громкий смех наполнял улицы, они выглядели свободными, раскованными, а главное – счастливыми. Чиж смотрел на них и чувствовал, как внутри всё закипает. Они не знали, что значит жить в одиночестве, просыпаться в холодном доме, где никто не ждёт, не называть никого другом. Их мир был настолько далёк от его, что казался чем-то нереальным, чужим.
Чиж не подавал виду, но ненависть к ним медленно росла внутри.
"Почему они такие счастливые?"
"Почему им так легко?"
"Почему у них есть друзья, а у меня нет?"
Но он гнал эти мысли прочь, хоть они его и сверлили.
Утром, когда группа собралась в поход, он вышел из дома, остановился у крыльца и долго смотрел им вслед.
Когда они скрылись за деревьями, Чиж повернулся и пошёл обратно в дом.
Мимо проходил мужчина, которого он давно знал – один из тех, кто дразнил его в детстве.
Тот усмехнулся, увидев хмурого Чижа.
– Ну что, Чиж, девчонки понравились и сбежали от тебя?
Чиж остановился, посмотрел на него холодным, пустым взглядом, но ничего не ответил и молча вернулся в дом.
Дома он сел за стол, медленно начал жевать солёный огурец. Солёный рассол раздражал язык, но он жевал механически, не чувствуя вкуса. В голове шумело, мысли путались, словно налетевший буран. Он чувствовал, как в груди поднимается тёмная волна – не злость, не ярость, а что-то более глубокое, вязкое, липкое. Что-то, что давно жило в нём, но теперь просыпалось, медленно расправляя тёмные крылья.
Его взгляд упал на ружьё, стоявшее в углу.
Рядом – снегоступы.
Чиж молчал, механически пережёвывая пищу.
Глава 5: Последний день пути
Пятый день пути. Это был тот самый день…
Группа двигалась вперёд, противостоя снежному ветру. Порывы ветра бросали в лицо колючие иглы снега, засыпая глаза и затрудняя дыхание. Каждый шаг требовал усилия, лыжи временами проваливались в рыхлый снег, заставляя напрягать мышцы ещё сильнее.
– Эй, Серёга, погода совсем нелётная, – крикнул Пастушенко, едва перекрикивая завывания ветра. – Какой у нас план?
Сергей остановился, прикрыв ладонью карту от снега. Лист бумаги дрожал в его руках, хотя он старался сохранять спокойствие. Он взглянул на остальную группу: лица усталые, замотанные в тёплые шарфы, но никто не жаловался.
– Мы