право. Это же дикость господа. И французы, отменив его, показали пример всей Европе. Вот у вас господа есть крестьяне?
– Мне от батюшки достались четыре тысячи душ в Рязанской губернии. Не понимаю что в этом плохого. Они всем довольны. Приказчики мои не лютуют. Перов хороший хозяин – любой в округе скажет.
– Но ведь они рабы о факту. – Ольга раскраснелась от вина и спора – Это рабство и ни что иное. Вы согласны со мной, ротмистр?
– Это сложный вопрос, сударыня. Наш мир многогранен, и в любом вопросе нет простого решения, но есть множество нюансов. Тем более в таком непростом.
– Ротмистр, это очень простой вопрос. У вас есть крепостные?
– Да, графиня. У меня есть девятьсот шестьдесят три крепостных.
– Вот. Вы, как и мой папа, рабовладелец.
– У вас есть свое мнение и это прекрасно. Но прежде чем вы, со свойственной вашей молодости задором, станете развешивать ярлыки, позвольте рассказать вам одну историю. Одного моего знакомого, вернувшегося в свое поместье после турецкой компании, не покидала странная мысль. Он увидел солдата с семьей. В мундире артиллериста и без рук. Во время компании случалось разное. Ему приходилось, есть из одного котла с солдатами, спать под одним небом, смотреть на одни звезды. И вот мысль про то, что вчера ты с человеком плечом к плечу идешь в бой, а сегодня можешь его продать, поменять на щенка борзой не давала ему покоя. Понял он, что это неправильно и приказал объявить, что отныне любой желающий может получить вольную. И запил от облегчения души и переполнявшего чувства справедливости. Пил крепко, со страстью и небывалым усердием. Три месяца. Оклемавшись и отпарившись в баньке, интересно стало ему узнать, сколько у него осталось душ в крепостничестве. А узнав, крепко удивился. Ни одна душа не пожелала вольную. Привык народ наш, за века, жить в рабстве. Понял он, что и дети их и внуки и правнуки будут нести в себе клеймо раба, не на теле, но на душе. И поменяется все, а сидящее внутри многовековое Рабство будет выбирать вместо свободы, доброго хозяина.
Аромян ухаживает за Ольгой и подливает ей вина.
– Неужели вы считаете, что у нас нельзя ничего изменить?
– Все возможно, но думать об этом будем после того как победим. За победу!
Все поднимают кружки и выпивают. Перов активно и с аппетитом ест.
– А я знаю! Образование вот что нужно людям. Как понять прелесть свободы, не видя её. Как полюбить лето тому, кто всю жизнь прожил зимой?
Арамян резко свистит 2 раза. Шустрый выглядывает с верхотуры.
– Спускайся! Я тебя подменю.
Шустрый быстро спускается вниз. Арамян осматривает церковь, разбегается, подпрыгивает и с толчком от стены хватается руками за паникадило. Повисает на нем. Рывком запрыгивает на паникадило и с него перепрыгивает на окно. Ольга с открытым ртом наблюдает за перемещениями Арамяна.
– Будьте аккуратны, сударыня. Корнет действует на женщин как раствор валерианы на кошек. Что касаемо нашей небольшой дискуссии – время покажет. Вы молоды и имеете возможность насладиться плодами перемен. А сейчас, давайте