таких, очень мужских губах, понимающей усмешки, даже с нотами легкого превосходства… И в любой другой ситуации меня бы эта мимика выбесила, потому что хватит уже в моей жизни властных мудаков, нахлебалась… Но сейчас почему-то низ живота сладко потягивает, словно в предвкушении чего-то грандиозного.
Я знаю, зачем он тут, и он тоже этого не стесняется, транслирует невербально, но крайне отчетливо…
И я, наверно, должна оскорбиться такой непоколебимой мужской уверенности в продолжении вечера… Должна бы. Но не оскорбляется.
И я отвечаю честно:
– Искала.
Он опять усмехается, довольный моим ответом, затягивается, вкусно так, выдувает дым… Смотрит…
– Ну вот, нашла.
– Это ты меня нашел, – все же пытаюсь отстоять хоть кусочек женской чести я.
И думаю о том, что будет, если он сейчас оскорбится, скажет что-то едкое, обидное. Такое, совсем уж обидное, то, чего никак нельзя прощать порядочной женщине, а я – порядочная женщина, даже если она надеется на секс…
Но Илья спокойно подтверждает:
– Да, нашел.
Выбрасывает сигарету и сокращает расстояние между нами, легко прихватывая за запястье и талию, наклоняется, словно давая в очередной раз ощутить, насколько он большой…
И как это круто, на самом деле…
– Пошли, Эммануэль, – говорит он.
И я, уже поднявшая к нему лицо в надежде на поцелуй, не могу сдержать судорожного, пусть и немного разочарованного вздоха.
Почему-то хотелось, чтоб поцеловал…
Илья смотрит пару секунд, словно ждет чего-то… А затем выполняет мое тайное пожелание, наклоняется еще ниже и целует.
И так мягко это, так нежно, чувственно, что я не могу удержаться, цепляюсь за его плечи, повисаю на нем, с радостью перекладывая на широченные плечи свой вес, отклоняю голову, чувствуя себя ни больше, ни меньше – героиней старого голливудского фильма – отголоска золотого века, где мужики были безусловно брутальными, а их возлюбленные – безусловно женственными…
Так надоело все держать на своих плечах, боже мой… Можно, кто-то меня подержит? Хоть чуть-чуть…
Илья целует, медленно, сладко-сладко, совсем без того звериного напора, что запомнился мне в нашу первую ночь. Он словно заново знакомится со мной, словно пробует на вкус, неторопливо и аккуратно, как гурман, для которого цель – не насыщение, а получение новых вкусовых эмоций…
Быть экзотическим блюдом иногда так приятно…
Когда мы отрываемся друг от друга, я уже едва могу стоять на ногах, настолько мягкими становятся колени, настолько ватным тело.
И радостно повисаю на Илье, уже без прелюдий волокущего меня… Почему-то не в сторону старого аварийного здания, где ждет и скучает знакомый до последнего скрипа кожаный диван.
На стоянке неподалеку я с удивлением оглядываю странного гибридного монстра, похожего одновременно на джип и на трактор.
Ощущение невероятной убойной мощи и неприхотливости, которое исходит от здоровенной машины, настолько