самоцвѣты отъ сливъ,
За древкомъ замѣчая: доска!
Шея нищей отстала креста…
Ложка сна – оголтѣлый обманъ,
Сладкій деготь отпущенныхъ стрѣлъ!
Такъ повинны подарки во ночь!
Въ кучѣ сирыхъ на островѣ странъ
Не достанешь молвы.
Не хотѣлъ!
Такъ повинны подарки во ночь!
Мы остались писать. Мимолетъ —
Нашъ достойный обрубокъ пещеръ!
Коситъ взгляды вчерашняя кожа…
Рукъ забывчивость страха нейметъ
По отмѣтинамъ рухнувшихъ сферъ.
Коситъ взгляды вчерашняя кожа!..
Мы остались мечтать. Попурри
Этихъ вынесшихъ лапъ – простота.
Больше нечего ждать…
Сладокъ кофе въ отмѣнной крови,
Не касаемой края листа.
Больше нечего ждать…
«Такъ негоже…»
Такъ негоже
Въ охапкѣ похабныхъ строкъ
Не летать, задѣвая
Не того, кто дороже;
Тотъ – башенный рокъ:
Тамъ – смѣлые мы, все зевая.
Такъ по сушѣ,
Примѣрно склоняясь въ кирпичъ,
Возвращаются наши молебны.
Окна, стражи и души…
Брегомъ сталъ не отъ слезъ этотъ спичъ.
Всѣ здѣсь тѣни – цѣлебны.
Такъ по старому хлѣву
Раздышаться, что святъ!..
И не лѣвой руки достояньемъ
Покреститься. Не здѣсь. И кому?
Выйди вонъ! Тамъ намъ всѣ говорятъ
Какъ намъ жить. Съ разстояньемъ.
Такъ по міру скользятъ
Перепонки заложенныхъ книгъ,
Вольность вяленой стаи…
Входъ одними давно уже смятъ.
Но другими давно не возникъ.
Не тѣхъ писарей мы пролистали!..
Такъ не взятъ облаковъ
Искушенный своимъ же постомъ
Не несущій ту длинную слякоть!
На иномъ берегу дураковъ —
Пляски нерва надъ чахлымъ листомъ
И спѣшащая вкусами мякоть.
Такъ не понятъ простой абажуръ,
Говорившій о ночи при томъ,
Прикасавшійся плоти страницъ.
Пустыремъ по слѣдамъ отъ фигуръ
Разглашается призрачный громъ,
Все пугая прощенныхъ дѣвицъ…
…
…
…
…
«Она ищетъ средъ капель – свою…»
Она ищетъ средъ капель – свою.
Ноетъ тонкой дорогой циновки,
Старитъ все, ничего не касаясь.
Она слушать не хочетъ? Ною…
Такъ стары отъ дороги уловки!..
Но играютъ за насъ.
Такъ стараясь!
Она зритъ отъ вагона засадъ
Долгій путь, остановки подъемъ
И всю снѣжную душу пустыхъ…
Что ходить намъ впередъ и назадъ?
Одинъ разъ въ этомъ мірѣ живемъ
Средь такихъ же, какъ мы, не простыхъ.
Но не въ точности брошена суть!..
Все – подъ краской на долгія лѣта
Намъ подставлено въ росахъ опять.
Выстрѣлъ