это что? «Держаться и оно мысли…» А, прекрасно! Смотрите, я воспользовался для расшифровки не имеющей к ней никакого отношения чудовищной книгой «Формирование характера». При этом я открывал все требуемые страницы и подчеркивал найденные слова. Значит, и старина Ватсон еще на что-то годится. Погодите минутку… да, именно. Ну что, готовы? Слово «держаться» – пятое в седьмой строчке на восьмой странице. А что на этом месте у Момери?
– Там «вы». Очень похоже на начало письма.
На этот раз работа над расшифровкой прошла более плодотворно. Когда процесс завершился, Кармайкл взял половину листа, слова на котором сложились в предложение: «Вы непременно погибнете, если решите отступиться от своей веры».
– Да, – задумчиво произнес Гордон, – слишком гладко для простого совпадения. Значит, вот какое сообщение – что это, угроза или предостережение? – прислали Бразерхуду, и старина Бразерхуд расшифровал его, очевидно, по своему экземпляру Момери, но никакой пользы из этого знания извлечь не успел. Теперь мы знаем, о чем говорится в письме, вот только это мало что нам дает.
– Полагаю, письмо означает, – заметил Кармайкл, – что Бразерхуд пообещал что-то предпринять, а потом решил пойти на попятный.
– Вполне возможно, – согласился Ривз.
– А почему «возможно»? Что еще могут значить эти слова?
– О, даже не знаю… Разумеется, не знаю, в том-то и дело. Как говорит Гордон, это мало что нам дает.
– Само по себе – да, – согласился Кармайкл. – И в то же время случайным образом обеспечивает нам еще одну улику.
– Это какую же? – спросил Гордон.
– Скажу в другой раз. Позвольте, пора обедать. Идемте вниз.
И лишь внизу он объяснил, что имел в виду:
– Еще одна улика – исчезновение шифра. С ним дело обстоит не так-то просто – конечно, если я не ошибся.
Глава 11. Похороны и вигилия
– Не вполне понимаю вас, – признался Ривз, когда они сели за стол.
– Не беда, – сказал Кармайкл, – еще посмотрим, прав я или нет. И кроме того, похороны сегодня днем, а до них предпринимать что-либо едва ли было бы прилично, так? Эй, Мерриэтт, когда начинается?
– В половине третьего. Присутствовать пожелали многие члены клуба, и желательно, чтобы они успели вернуться как раз к дневной партии. Признаться, клуб проявил великодушие к бедняге Бразерхуду, учитывая, что его знал мало кто из нас. Комитет клуба прислал превосходный венок.
– И венок этот, видимо, оказался единственным, – добавил Гордон.
– Как ни странно, нет. Есть еще один – на вид весьма дорогой, присланный из Лондона. Но на нем нет ни имени, ни каких-либо надписей.
– Хм… – отозвался Ривз. – Любопытно.
– Дорогой мой Ривз, – принялся увещевать его Гордон, – я не позволю вам изучать венки у гроба с помощью ваших луп и пинцетов. Существуют же пределы приличия.
– А я и не собирался, пока Кармайкл не… эй, постучите-ка его по спине, Гордон!
Кармайкл зашелся в припадке кашля, которым порой