тропе.
К рассвету Ягодка спустилась к морю. Солнце еще не встало, но далеко за морем небо окрасилось розовым с золотом. Натянув повод, Виряа огляделась. Она находилась на левом, высоком берегу реки Сиини. На низком правом зеленел весенний лес и виднелись семь каменных домиков местных морков. Между ними высилась башенка храма морской богини. В лицо девочке дунул легкий бриз, принеся запах моря, смолы и водорослей. Ягодка смешно фыркнула и, извернув шею, схрумкала молодой лист радужной келу – дерева, чей ствол радовал глаз путников разноцветной корой.
Прямо напротив Виряи находилась пристань, у которой пришвартовался один-единственный корабль. Девушка вздрогнула, разглядев лазоревые бока и уродливую морду морского чудища… Признаться, борясь со сном и иногда чуть не падая с Ягодки, Виря начала надеяться, что ей все приснилось. Конечно, о морках ходили слухи, будто они заплывают даже в земли крылатых (и оттого их волосы черны, словно обожжены пламенем, а бороды белы, словно припорошены снегом), но жрецы никогда даже диковинок их от инэгуев не привозили, а тут – пленники!
Увы, корабль был тот самый, что показал Вире обсидиан.
Матросы в ярких шальварах и коротких туниках сновали по палубе, выгружая из трюма бочки. На носу корабля, возле фигуры чудища, Виряа углядела жреца-капитана в длинной широкой сине-зеленой мантии, расшитой серебряным волнистым узором. Борода капитана, перехваченная серебряным кольцом, была полосатой: бледно-голубые пряди чередовались в ней с темно-синими. Виряа хорошо знала, что это значит: кто-то из родителей капитана (скорее всего мать) была обыкновенной женщиной, а не морком. Капитан смотрел куда-то в небо. Когда и матросы, забыв о бочках, уставились туда же, подняла голову и Виря. Подняла и ахнула: по небу летела большая золотисто-алая, точно инэгуйская роза, звезда с расыпающимся искрами длиннющим хвостом! Девушка только сейчас сообразила, что вокруг слишком светло для рассвета. Оказалось, это звезда подсветила лазоревый корабль и поселение морков! Сверкая и переливаясь, звезда мчалась навстречу солнцу и где-то у самого горизонта, ярко вспыхнув, нырнула в морские волны!
Матросы кинулись внутрь башенки-храма. Туда же широким шагом направился и капитан. Виряа же тронула поводья, посылая Ягодку на пристань.
Лазоревый корабль перед ней все сильнее раскачивался на волнах. Через минуту девушка сообразила, что палуба корабля опускается, а море – уходит. Морские приливы и отливы были в Веле не самым частым явлением – малютке-луне не хватало сил всерьез повлиять на них, и море существовало по собственным законам, о которых ведали только морки…
Море покрылось пенистыми барашками, на миг Вире почудилась под ними огромная тень, которая унеслась вслед за отливом, вслед за упавшей звездой…
Когда девушка подъехала к кораблю, морки уже выходили из храма на корме и с явным интересном рассматривали всадницу. Виряа соскочила на землю, привязала алагуя к одному из столбиков на пристани и изящно прогнулась назад, приветствуя вышедшего на палубу капитана. Тот