говорило о том, что я вышел из этой патологии, признаки были вполне ясны, но окружение оставалось единственной реальной связью, которая могла меня удержать.
Чем больше ежедневных трудностей, чем больше ответов на проблемы, с различными попытками решения, особым позитивным отношением, улыбками и доверием, оказываемым каждому, я был настоящим американцем.
Вечером я пошел прогуляться по берегу моря, но не заметил температуры на улице, вспомнил скучное поверье древних народов, сообщавших, что людей, разговаривающих сами с собой, следует заклеймить как сумасшедших, а вместо этого современная психиатрия преподавала это было фундаментальное упражнение по освобождению от старых рассуждений, настоящее структурное изменение мышления.
Я думал, что я один, я обернулся, а вместо этого я был среди многих, только с лучшими, но я их не звал, каждый свободно выбрал свою роль, диалог с теми, кому есть чем обменяться, и я Я был рад и послушался.
Потом он пришел…, а я остался сидеть в своем рабочем кресле, разговаривая по телефону с ним, Джоном, американским братом-масоном, который меня подбадривал.
Я знал этого человека много лет и ожидал только сотни молчаний и подтверждения, и он сказал мне: ты сделал это.
Время
За этот период моей сорокалетней трудовой жизни я встретил много людей по всему миру, разных во многих аспектах, но с тремя временами жизни, которые следует уважать: почасовое время, внутреннее время и время других.
Большинству людей это может показаться странным, но только живя в тех местах, вы осознаете то, что я собирался сказать.
В старой Европе, согласно привычкам, унаследованным от древних, мы обычно тратим время на все: еду, завтрак, работу, спортзал, поезда, самолеты и многое другое.
В Южной Америке по привычке используется внутреннее время: я голоден, я хочу пить, я иду на работу, я выхожу, я занимаюсь любовью, я развлекаюсь, я танцую и многое другое, только когда я чувствую необходимость.
В Северной Америке согласно обычаям используют чужое время, если в 100 компаниях установить 100 разных времен приема пищи, все будут уважать чужое время.
Уравнение гласит, что чем выше интенсивность работы, тем меньше времени мы можем посвятить себе; Американцы учат, что время – деньги, и его нельзя тратить зря.
В Японии или Германии тайм-менеджмент настолько жесткий, что социально обусловливает людей, которые способны быть свободными только тогда, когда они проводят все свободное время наилучшим образом.
В Южной Италии, в городе Неаполе, до сих пор существует школа, построенная во времена Королевства Бурбонов, где ряд слов объясняет измерение времени: mo' на неаполитанском диалекте означает сейчас, mo' mo' немедленно, без уверенность во времени, и целое время, которое тянется, где культура заключается в том, что ничего не делать сразу, а постепенно, чуть позже, это выливается в абсолютную неопределенность.
Важно то, чего мы хотим, наше внутреннее время, связанное с нашими потребностями, учитывая, что мы находимся