впивался в нее цепким взглядом, рассматривал каждый миллиметр на лице и теле Кристины. Не прикасался. Но у Кристины было жутковатое ощущение, что ее сжимают в объятиях и целуют. Как хорошо, что организм Кристины разучился возбуждаться. Женская суть сломалась. Она не реагировала телесно на взгляды Густаво. Не смущалась, не загоралась от его страсти, не увлажнялась, не заигрывала в ответ. Оставалась равнодушной.
Наверно, Густаво это выводило из себя. Ему нравилось подчинять и обольщать. Кристина при внешней покорности не подчинялась и не обольщалась. Приходила, переодевалась в заготовленные костюмы и вставала в нужную позу. На час или два. Как живая статуя. Только была вынуждена запретить Виолетте сопровождать ее. Мастерская настолько пропахла Густаво, что Виолетта с порога начинала облизывать губы и чихать.
– Хочешь совет, малявка? – время от времени Густаво напивался и начинал поучать Кристину. То, что Кристина не отвечала, его не останавливало. – Запомни как надо решать проблемы! Кроме меня никто тебе такого не скажет.
Густаво обошел вокруг Кристины, восхищенно поцокал, показал рукой, куда нужно сдвинуться. Одобрительно кивнул и вернулся к мольберту.
– Так вот. Ты должна трахнуть свою проблему первой и получить удовольствие. Иначе проблема сама тебя трахнет, как уж сможет. И, скорее всего, тебе не понравится.
– Угу, – кисло соглашалась Кристина. Как трахнуть проблему по имени Густаво, у нее идей не было. А еще ей снова начал сниться таинственный шаман из детских снов. В новых снах шамана окружали призраки, они стаей налетали на Кристину щекотали и щипались. От страха она немедленно просыпалась. И весь день не могла прийти в себя.
Ближе к вечеру в мастерскую врывался кто-нибудь из хозяек фирмы и Кристина понимала, что ее время закончилось. Торопилась в раздевалку, сбрасывала с себя прозрачную маечку и полупрозрачные шаровары. Очевидно было, какое действо начнется скоро на диванчике в углу. Не хотела знать и слышать. Выбегала на улицу, толком не застегнувшись, но пошлые звуки все равно успевали достигнуть ушей. Густаво исполнял свой же совет. Трахал проблему первым.
Не придумывалось, как выпутаться из этой давящей ситуации, не могла Кристина понять, почему их с Густаво жизненные пути так перехлестнулись. Они такие разные. А возраст? И что заставляет мастера ни в грош не ставить свой талант? Несчастливое детство? Неудавшаяся любовь? У Кристины тоже есть, о чем сожалеть, и несладкое детство в наличии. Только ведь она не захватывает в рабство беззащитных людей.
Пусть Кристина сдвинута на успехе, финансовом благополучии, на этот крючок Густаво ее и поймал, но ведь они чужие люди. Зачем мотать нервы друг другу. Нельзя же почти три месяца рисовать десяток иллюстраций, а тем более год. Темнит что-то Густаво. Портреты поставщиков нарисовал за три дня по фотографиям. И все пришли в восторг. Накидали мешок новых фотографий. А тут для какой-то книжонки…
Вздыхать поминутно стало привычкой.