был.
– Процент выживания, как я понимаю, был мизерный, – горько усмехнулась я, разглядывая инструмент, который меньше всего походил на врачебный.
Острые, заточенные ножи, не то пила, не то маленькая ножовка, кусачки, пинцет, жгуты.
– Насмотрелась? Поторопимся, – мама закрыла чемоданчик и запихнула его в мешок.
Неожиданно раздался стук в дверь. За ней показалась мордашка Фоньки.
– Бабушка Веся, а…
– Некогда мне сейчас, – рыкнула женщина. – Присмотри за Янкой, пока мы заняты будем.
– Присмотрю, – кивнул мальчишка. – Мамка слышала, что с дядькой Ратибором произошло. Вот, передала.
Фонька протянул пузатый бутыль.
– Спасибо, – поблагодарила мама, забирая бутылку. – Пообедай сам да Яну накорми. Нас долго не будет.
– Хорошо, – кивнул Фонька. – А вы дядьку Ратибора лечить? Говорят, умирает. Жалко его, он хороший.
– Тебе все хорошие, кто мамку не обижает и тебе сахарные леденцы даёт, – усмехнулась травница. – Иди уже, Янка в комнате. И смотри мне, не обижай.
– А что это? – я потрясла бутылкой, которую несла в руках.
– Спирт, – коротко ответила женщина. – Не такой чистый, как медицинский, но лучше того варева, что может достать Тихомир.
– Им поить будем? – удивилась я.
– Нет, Ратибора самогоном напоим. Он – мужик непьющий, много не понадобится. А спиртом обработаем инструмент.
– Инструмент выглядит как новый. Словно его только сделали, – покачала я головой. Перед глазами всё ещё была холодная блестящая сталь.
– Потому что чищу и точу, – усмехнулась женщина. – Нельзя допустить, чтобы заржавел.
– Мама, я боюсь, – тихо призналась я. Отвар, который я выпила ещё дома, подействовал, но не так сильно, как хотелось бы. – Тебе не страшно?
– Я видела смерть множество раз. Не забывай, кем я была раньше. Да и работа травницы не такая уж и спокойная. Вообще, такими операциями занимаются именно лекари, травницы же просто простуду лечат да боли в спине. Но когда на всю округу ты единственный человек, который знает, с какой стороны к ране подойти, выбора не остаётся. А страх… Страх уйдёт.
– Я даже уколы никогда не колола, – призналась я. – Страх причинить боль во мне слишком силён.
– Ты в корне неверно мыслишь, – оборвала меня мама. – Ты же понимаешь, что это во благо, а не просто так, захотелось поиздеваться. У нас не концлагерь, опыты не ставим. Лишь хотим помочь, хотим спасти жизнь хорошему человеку. Фонька прав, Ратибор действительно заслуживает уважения, не говоря уж о жизни. А об Авдотье не думай, к тебе она не подойдёт. Да, будет язык распускать да коситься. Но не тронет ни тебя, ни Янку. Это склад характера такой. Болтает, но грань не переходит. А Ратибор, если выживет, быстро язык жёнке прищемит. У него с этим строго.
– Я её и не боюсь, – усмехнулась я. – Мама, ты уверена, что отвар поможет не рухнуть в обморок?
– Не уверена, – вздохнула она. – Но если ты позволишь себе упасть, как благородная леди на балу, то считай, что Ратибор