Сергей Булыга

Углицкое дело


Скачать книгу

Не судили, а теперь засудим! – И продолжал уже без смеха: – Слушай внимательно, Влас, потому что это про тебя: за небрежения в службе и за лживые речи твои, а особливо за поносные слова на его братца, это про орешки, государь велел тебя казнить: сперва отрубить ноги, после руки, после голову, а после вынести все это на задний двор и бросить псам на съедение!

      Вот так! Авласка молчал и только чуял, как у него по лбу течет холодный пот, но утираться не смел. Тогда думный дьяк усмехнулся и продолжал уже не так свирепо:

      – Но государь, Влас, милостив, и он сказал: спросите у него, у вора этого, как оно было на самом деле, и если правду скажет, то отрубите только ноги, и то только по колени, а руки и голову велел не трогать.

      Вот что сказал думный дьяк! А после глаза прищурил и спросил:

      – Ну, что, будешь признаваться?

      Авласка тихо сказал:

      – Буду. – И попросил воды. Служка сбегал за водой. Авласка выпил, облизался и начал рассказывать. И рассказал теперь вот что:

      – В ту ночь перед всем этим у нашего младшенького зубки резались и он орал неумолчно и мы глаз до утра не сомкнули. А после я ходил на службу, и там тоже было много мороки. А после я пошел домой обедать. И вот когда я уже дообедывал, в кремле ударили в набат. Жена перепугалась, спрашивает: что это? А я говорю: пожар, наверное, и дальше ем. А там в кремле били, били, а после стали бить везде, уже и на посаде. А я, был грех, даже в окно не выглянул, а дообедал, лег и сказал не будить. Потому что я же ночь до этого не спал! Но и тогда, днем, когда били в набат, тоже было не заснуть никак. Эх, думал я, когда ворочался, как же там крепко горит, наверное, а не вставал. Но после думаю: нет, так не годится, потому что так все равно не заснуть, а только после будут меня жрать за то, что не пришел. И тогда я встал и вышел. А набат уже почти затих. Я шел к кремлю и не спешил и думал, что, может, зря иду, может, там уже все потушили, да и дымов нет нигде, может, повернуть обратно? Но нет, вижу, все идут к кремлю, и все даже бегут! Это было видно впереди, я же живу почти что на самом конце Богоявленки, а это почти при Московской дороге. А кремль вон где, на берегу, у Волги. И я иду. И вдруг вижу: скачет мне навстречу наш губной целовальник Никитка Черныш на мурановской кобыле Клуше. А Муранов – это наш губной староста. А Никитка на его кобыле. Что такое?! Это я так тогда подумал. А Никитка уже подскакал, остановился и говорит дурным голосом: Влас, тебя мне сам Бог послал! Тебя, говорит, Муранов ищет! А сам с кобылы спрыгивает. И еще сует мне повод и говорит дальше, аж захлебывается: Муранов говорил, чтоб я нашел тебя и передал, чтоб ты живо скакал в Москву, Авласка, и рассказал там государю все как есть, что у нас здесь приключилось! И уже кричит: садись! И вот так кулаком замахнулся! И я оробел и сел, и уже только тогда спросил, что случилось. Великая беда, сказал Никитка, убили нашего царевича, вот что. И еще в сердцах сказал: зарезали! Как, кто? – спросил я. Кабы кто знал, сказал Никитка, там же такая замятня сейчас! Народ кинулся искать, кого убить в отместку! И уже кого-то, говорят, убили. И прибавил: эх, Авласка, счастье-то тебе какое привалило, тебе теперь