так перевели с греческого слово «метанойя». Метанойя значит «полное изменение существа».
В этом великом Таинстве мы возвращаемся назад, чтобы изменить свое прошлое, а значит, изменить и себя. Кто владеет прошлым – тот владеет будущим, – об этом говорили великие люди всех времен. Но овладеть прошлым не удавалось никому из тех, кто не принял спасительной Жертвы Христа – Жертвы за все наши грехи.
Наши слезы, наше сокрушение о содеянном и желание больше никогда не творить подобного – вот та машина времени, которая позволит нам вернуться назад и все исправить. И это не аллегория, не метафора и не пустые слова. Священнику в церкви Бог доверил власть «разрешать и вязать» – свидетельствовать о нашем возвращении к Нему и передавать нам через возложение его рук прощение Божие. Когда-нибудь, на Страшном Суде, когда все сотворенное нами явится перед нашими глазами, священник этот встанет перед Богом и скажет: «Господи, властью, которую Ты дал мне, я простил и разрешил этот грех». И грех, как рубец от исцеленной раны, останется только в нашей памяти – и больше нигде. А потом, когда свершится Суд, выздоровеет и память – ведь там, где царствует Бог Любви, нет ни печали, ни плача.
И принеся свою изуродованную болезнью греха душу на исповедь, я знаю, что, если только я действительно хочу все исправить, – Господь Иисус Христос по вере моей даст мне – и все исправит. Конечно, гордость или раздражительность, обидчивость или ревность еще будут терзать меня – привычку так просто не оставишь. Но в моей душе появится благодать – Божественная сила, которая будет помогать мне бороться со своей болезнью. И, что очень важно, я смогу твердо сказать – вот я, а вот мои привычки. Я не они, а они – не я. Я могу болеть сквернословием, у меня могут быть жадность и зависть, но я не хочу сама превращаться в ходячую зависть, жадность и ругань. Смотрите, как говорит об этом Льюис в эссе «Расторжение брака»:
«Дело в том, сварливый она человек или одна сварливость. Если остался хоть кусочек человека, мы его оживим. Если осталась хоть одна искра под всем этим пеплом, мы раздуем ее в светлое пламя. Но если остался один пепел, дуть бесполезно, он только запорошит нам глаза.
– Как же может быть сварливость без человека?
– Потому и трудно понять ад, что понимать почти нечего, в прямом смысле слова. Но и на земле так бывает. Давай вспомним: сперва ты злишься, и знаешь об этом, и жалеешь. Потом, в один ужасный час, ты начинаешь упиваться злобой. Хорошо, если ты снова жалеешь. Но может прийти время, когда некому жалеть, некому даже упиваться. Сварливость идет сама собой, как заведенная».
Покаяние – это скальпель хирурга, который отделяет от души поврежденные грехом ткани. После операции рана болит, но опасность сгнить заживо устранена.
Покаяние не является неким «договором» или «соглашением» с Богом, которые освобождают нас от «комплекса вины». За этим нынче модно бегать к психоаналитику на кушетку (со времен Юнга и Фрейда пациента во время беседы