а потому для него соседнее село такой же апологет добра, как и Радово. Однако, если мы рассмотрим реальный географический контекст, то Радово и Криуши – это не сёла одной стороны и не «соседняя деревня» исходя из текста поэмы: они разделены не только сотнями километров, но и рекой. Важно отметить, что река, как известно, в литературном контексте – знак некой границы, за чертой которой таится что-то неизведанное.
Так, частный контекст онимии поэмы «Анна Снегина» включает в себя: антропонимы, агнонимы, комонимы и катойконимы.
Теперь перейдём к апеллятивации имён собственных. Апеллятивация также относится к частной онимии в контексте прецедентных текстов (литературных произведений), когда происходит переход имени собственного в имя нарицательное.
Прецедентный текст – это, в первую очередь, текст, имеющие и играющий значимую роль в познавательных и эмоциональных отношениях, как для отдельного субъекта, так и для общества. Во-вторых, п.т. имеют сверхличностный характер, т. е. с ними были ознакомлены, как и современники, так и предшественники, и, что скорее всего, будут ознакомлены в будущем. В-третьих, п.т. перманентно популярен и является предметом для дискуссий. Классическое литературное произведение, будь то роман, сага, поэма, стихотворение или сказка, – отвечает критериям выдвинутым Ю. Н. Карауловым[7]. Также, мы можем разобрать прецедентное имя, которое будет отвечать тем же трём параметрам, что и п.т, а именно: п.и. связано с известным прецедентным текстом (например: Анна Снегина, Гарри Поттер, Обломов), носитель языка хорошо знаком с ситуацией, как п.т., так и п.и. (Остап Бендер, Фамусов), а также, п.и. выступает именем-символом (Плюшкин, Мюнхгаузен).
Примеров таких апеллятивационных переходов достаточно большое количество, но мы разберём три самых частотных.
Остап Бендер – герой романов И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» в контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним слова «мошенник».
Мюнхгаузен – герой романа «Приключения барона Мюнхгаузена» Рудольфа Эриха Распе и реально существовавший немецкий фрайхерр, ротмистр русской службы и рассказчик Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. В контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним безобидного лгуна, несмотря на то, что сам Мюнхгаузен предпочитал: «получать сведения из первоисточника – лучшее средство для того, чтобы не сделаться жертвой различных обманщиков и хвастунишек» [10].
Плюшкин – герой поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» в контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним скряги и скупца.
Подведём