подачи документов в университет. В Гамбург я приехала, когда уже смеркалось. Жила бабушка теперь в бывшей своей студии. На мой звонок у подъезда никто в квартире не отозвался. Это была катастрофа. Со скамейки в скверике у дома мне была видна дверь подъезда, а меня скрывал куст. Я подумала, что здесь в худшем случае можно и переночевать. С благодарностью вспомнила Марту, засунувшую мне почти насильно в рюкзак булочку с сыром. Только откусила от нее кусочек, как тут же на скамейку рядом со мной уселся песик, с жадностью глядя на мою булочку и сглатывая слюни.
– Ах ты, бедолага. Ты тоже хочешь есть и тебе тоже негде ночевать?
Я оторвала ему половинку от булочки, и, как мне показалось, он с жадностью накинулся на еду. Я уже подумала, не оставить ли ему и вторую половинку. Хотела его погладить. Рука споткнулась об ошейник. Барбос, съев сыр, даже и не подумал есть булочку.
– Так ты только прикинулся бездомным. Сейчас выйдет твоя хозяйка и позовет тебя в теплую квартиру, накормит, напоит, на мягкую постельку уложит. А меня никто не позовет, и я буду ночевать на этой скамейке. Ужасно тебе завидую. Ногами не вставай на булочку, может, мне ее с голодухи доедать придется.
И вдруг над самым ухом раздается:
– Тоби, Алина, домой.
Из-за куста, закрывавшего дорожку, появляется бабушка. Я обнимаю ее и реву в голос. Вся боль, вся горечь, весь стресс, все напряжение прошедших месяцев выливаются на бабушкину грудь. Я знаю, что теперь наконец-то мы будем вместе.
Нам есть о чем поговорить. Юрген, конечно же, что-то ей рассказал. Мне неважно что, я хочу рассказать все и сама, но не знаю, с чего начать. Вернее, язык у меня не поворачивается или психика не хочет еще раз это все переживать. Бабушка меня ни о чем и не спрашивает, рассказывает сама, как нашла Тоби через пару дней после Рождества на той же скамейке, где сегодня Тоби нашел меня:
– Он лежал в коробке совсем маленький и почти совсем замерзший. Три месяца я его выхаживала. Сейчас мы очень большие друзья.
Бабушка отвернулась и смахнула слезы.
– Давай я сейчас тебе ванну приготовлю, а пока ты ее принимаешь, я ужин соберу. Комната для тебя уже давно готова. Будешь в моем бывшем бюро теперь жить.
– Нет, ты не уходи от меня. Давай все вместе. Сначала ванну, посиди со мной, а потом ужин вместе.
Совсем как раньше, даже слова как в детстве. Бабуля садится на ту самую скамеечку из детства. Я начинаю стягивать с себя одежду, по ходу комментируя весь маскарад, в который я была одета. Цель: достичь неузнаваемости. Кепи, потертые джинсы, линялая футболка и джинсовая курточка. Заодно и кратко рассказываю причину. Ей и не надо подробно, она понимает все с полуслова. Дохожу до тугой повязки на груди, которая выполняет двойную функцию: чтобы больше походить на мальчика и главное, чтобы не бежало молоко так интенсивно. Из-за этого и не пила, и не ела со вчерашнего вечера. А впрочем, оно и так уже пошло на убыль. Бабушка шепотом со страхом спрашивает:
– Где сейчас ребенок?
Рассказываю уже подробно, что Юрген и Марта