озадачило.
– Яков, это же не мы способствовали уничтожению вражеских сил. Это камнепад способствовал американской армии. А мне-то их даже жалко было.
Яков смеется:
– Видишь ли, у генерала в распоряжении есть такая статья расходов. Определенная работа по уничтожению неприятеля была выполнена при вашем соучастии. Летели же вы на вертолете, который обстреливался. В конверте чек на десять тысяч долларов. А еще, Алина, тебе от генерала персональный подарок на память.
Он протянул мне фотоальбом, где на обложке было размашисто написано: «Спасибо за смех». В альбоме были фотографии без подписей, да они и не требовались. Фотографии были просто классные. Джой за управлением вертолета, он же, когда медицинская бригада спускает его по трапу, он же в больнице после операции. Рико дает концерт, делает измерения, он же перепуганный у вертолета. Я в разных ипостасях: и за измерениями, и за пультом вертолета, я вылезаю из вертолета с жутко побитой физиономией, мы с Яковом сидим напротив друг друга, нахохлившись, как два петуха. Но самое последнее фото вышибает у меня слезу. Я маленькая, хрупкая, сиюминутная стою на фоне величественной, почти вечной К2. По ракурсу вижу, что фото могло быть сделано только из вертолета, находящегося на плато.
– Яков, кто сделал альбом?
– Да генерал и сделал. Разного фотоматериала у него более чем достаточно.
Через полчаса, как условились, стучу в номер к Якову. Он открывает дверь; на губах опять та же усмешка. У него в номере все иначе. Большой письменный стол, узкая кровать, ни бассейна, ни чаш с благовониями.
– Ты что такая нахохлившаяся? Понимаю, по острову хочется побегать, а тут навязшую на зубах работу делать надо. Прочти для начала очень внимательно это. Нет ли здесь каких-нибудь ляпов или артефактов. Все ли, по сути, правильно написано.
Я пытаюсь углубиться в чтение. Он некоторое время смотрит на меня, мешая мне сосредоточиться. Я не рискую поднять на него глаза, боюсь встретить его взгляд. Потом он смотрит тоже в какие-то бумаги. Через три четверти часа я готова. У меня претензии к двум позициям и трем формулировкам. Пишу мои замечания. Пододвигаю их к Якову.
– Ты поняла, что за документ ты читала?
– Ну да. Это патент.
– Ты стоишь первым автором и поэтому должна определить процентную долю участников, как ты считаешь. Имей в виду, не сейчас, но лет через десять это могут оказаться большие деньги.
Мне стало ужасно тоскливо.
– А ты не можешь сам написать?
– Если ты так ставишь вопрос, хорошо, тебе 95 процентов, а мне 5.
– Ты что, совсем? Хотя бы 50 на 50.
– Ты меня за последнего нахала держишь? Мое окончательное слово 75 и 25. Будем считать, договорились. Переходим к следующему вопросу. Не хотела бы ты поработать в очень престижной фирме в районе Лос-Анджелеса. Я бы взял тебя в мой отдел на очень хорошую позицию вместе с твоей тематикой.
Я стала лихорадочно соображать, как бы смягчить мое категоричное «нет». Он неправильно