почувствовала у нас дома чужой запах и решила ночевать в моем тайнике. И здесь я сделала новое открытие. В нем было все слышно, что говорилось в спальне, но остаться там надолго было невозможно, поскольку воздух быстро кончался и становилось абсолютно нечем дышать. Я быстро оттуда вылезла, но дверь комнаты забаррикадировала, чем могла. Утром я спросила у мамы, кто к нам приходит по ночам. Она стала вдруг кричать. Из всего крика были понятны только две вещи, что я лгунья и шпионка. Больше я ее ни о чем не спрашивала, но каждый вечер чем-нибудь тяжелым подпирала дверь. После этого инцидента я старалась как можно меньше находиться рядом с мамой. От нее шел поток эмоций, которые я не понимала, – они меня пугали, раздражали, запутывали.
Наконец-то приехал папа. Но между родителями начались скандалы. Они нарастали не только по громкости, но и по продолжительности. С какого-то момента папа хоть и приходил с работы домой, но, когда я ложилась спать, видела из окна моей комнаты, как он шел к машине. У меня сжималось сердце от предчувствия, что все рушится. Я попросила папу поставить мне в дверь замок. Перед летними каникулами папа принес мне в комнату коробку и попросил поставить ее пока куда-нибудь подальше, поскольку в ней очень ценные для него вещи. Завтра он ее заберет. Я показала ему мой тайник. Папа засмеялся и сказал, что из тайника можно ее забрать и после отпуска.
Через день мы с папой вдвоем поехали в Грецию на три недели. Он рассказал мне, что они с мамой теперь живут отдельно. После нашего отпуска он пойдет на восхождение на вершину К2, а когда вернется, будет готовить все бумаги для развода. Он ждет, когда мне исполнится двенадцать лет, чтобы я могла сама решать, с кем из них я хочу остаться жить. Лежа на пляже, мы рассматриваем карту района К2. Красной линией обозначен маршрут, по которому запланировано восхождение, треугольники на ней показывают места ночевок и отдыха альпинистов. Папа много и интересно рассказывает мне о Каракорум. В том районе сходятся границы четырех государств, но К2 принадлежит Пакистану. Мне хочется поехать туда с ним. Папа смеется и говорит, что, по всей видимости, вместе оказаться нам там будет непросто; так как, прежде чем пойти на такую сложную вершину, надо суметь покорить много других вершин. Пока же я дорасту и наберусь опыта, чтобы делать восхождение на К2, ему это может оказаться уже не под силу, поскольку он станет старый.
После нашего с папой отпуска бабушка повезла меня и Рико на неделю в Париж. И еще две недели я, Рико и его дедушка прожили в пансионате у моря.
Забрать нас неожиданно приехала мама, а не бабушка, как обещала. Мама была одета в черное платье, несмотря на жаркий день. Вошла, не улыбаясь, тихонько кивнув. От Фриди вдруг хлынул поток тревоги и болевого страха. Только когда он замер на месте с прижатой рукой к груди, с вопросом, застывшим на открытых губах, я поняла, что случилось что-то страшное. Фриди тихо спросил:
– Ник?
Мама кивнула:
– Сказали, что нашли палатку и его рюкзак, а самого его нет. Но отыскать