заработал позднее. Никак иначе, кроме как Нечто, он называться не мог. За короткий промежуток времени котенок умудрился угробить два цветочных горшка, слопать целую плошку мяты, уронить на себя поднос с пирожками для гостей, и при этом не окочуриться. Ну, Нечто же?!
– Брысь, негодник! – шикнула я на него. – Видишь, мне итак тяжко. Если я уроню то, что сейчас осталось от тыквы, то в начинку пойдешь ты. Будет у нас не кофейня с булочками, а шаурма на вынос.
Нечто жалобно мяукнул, будто бы понял, чем ему пригрозили. Он немного потерся о мою ногу мокрым носом и отпрыгнул в сторону. А я услышала смех за спиной. Как оказалось, парень вошел следом за мной.
– Надеюсь, что при клиентах кофейни ты не упоминаешь возможность полакомиться кошатиной.
– Эй! – я резко развернулась на пятках и уставилась на парня. – Кофейня еще закрыта. Видишь, вон там висит табличка.
– Вот она благодарность!
Он сделал вид, что мои слова задели его, сомкнув губы и качая головой. А глаза при этом его лучились смехом с каплей иронии. Обычно на людей с таким выражением лица «добряков» обижаться и злиться невозможно.
– Я правда благодарна. Просто день не задался. – Невольно вздох вырвался из груди, и подобно граду из меня посыпались слова: – Сначала дурацкий будильник, из-за которого я опоздала за фруктами, потом злополучная цепь на велосипеде. И тесто на булочки подошло, тетя Василиса меня уже час как дожидается! И тыква разбилась. И я хочу заплатить за твой испачканный свитер, но не знаю, сколько нужно предлагать в таких случаях. В общем, кошмар! И при этом я сейчас тараторю и вываливаю все это тебе как какая-то дурочка, да?
Я тут же захлопнула рот, ощущая себя чрезмерно сконфуженной. Парень вновь расплылся в улыбке.
– Свитеру уже ни один год, так что он переживал события похуже, чем налипшие комочки грязи. Насчет дурочки, ты перебарщиваешь. И мне нравятся тараторящие невпопад люди. Они самые настоящие.
На его фразу я даже не сразу нашлась с ответом. А еще не покидало ощущение, что где-то манеру общения как у него я уже встречала. Парень тем временем с любопытством разглядывал кофейню, обращая внимание на каждую фотографию.
– Ладно, – наконец сказала ему. – Я не из тех, кто будет до последнего пытаться впихнуть деньги на химчистку. Мне же лучше. Но открывается кофейня и правда позднее, так что…
– Я могу помочь с готовкой.
– Нет, нет, какая помощь! – я удивленно взглянула на него, сначала подумав, что мне послышалось. – На кухню точно нельзя посторонним и…
Я не успела больше ничего сказать. Двери кофейни распахнулись, впуская внутрь поток свежего воздуха и маму, за которой вереницей шли наши постояльцы. Бабушка Женя как всегда громко болтала с бабушкой Таисией. Точнее, говорила только Евгения Алексеевна, не дожидаясь обратной связи. Таисия Константиновна обычно только кивала и улыбалась, так как начальная стадия деменции вносила коррективы в ориентации во времени и