возымели результат.
– Ты о чём болтаешь, старые перья? – не смекнул Задира.
– Фонарь не скроет нас при дневном свете, – догадался Добряк.
Молчун и Хмурый, не сговариваясь, скинули носилки. Над филином навис командир.
– Ах, ты, безмозглая птица! – остервенел Главарь. – Чего ты раньше молчал, что твоя игрушка полезна только в темноте?
– Лучше бы тебе, пернатый, отыскать доводы поубедительней, – Хмурый поменялся на глазах, напущенная суровость перешла в болезненную отстранённость.
Филин стряхнул шаль с крыльев и, будто смакуя всеобщее внимание, заговорил:
–Пустая/земля/опасна/зато/цена/пригожа.
– Отдал бы долю, чтобы отсидеть нынешнюю ночь в кабаке, – грустно сказал Добряк. – Однако же былое не воротишь. На что у нас не осталось времени, так это на распри.
Главарь нервно мерил шагами носилки, все взоры обратились к нему:
– Под фонарём мы невидимые, и, может статься, неслышимые. Однако, если же столкнёмся с пустыми, они вышвырнут нас из круга света. Считай пропал. Шесть полых на пятёрку чуди! Не в каждой песне сыщется такой скверный расклад.
– Если выманить их? – вдруг спросил Лев, да так, что вся бравая дружина вздрогнула. – Они не такие страшные, какими вы их представляете. Вас бы они испугались сильнее.
Караванщики недоумевали. Поняв, что смущается под их взглядами, Лев спустился со спины Добряка.
– Мои три бывших благоверных любили привирать будто я страшнее беззубого вепря, – произнёс Хмурый, явно принимая такое сравнение за салют в сторону своей мужественности. – Всё же у меня сохранилась надежда обзавестись четвёртой. Ну и просто не хочется, чтобы из меня вытащили всю мою чудскую сущность. Однако ж, парень, тебя я готов выслушать. В передрягах со здешними полыми опыта тебе не занимать.
Под одобрительный гомон спутников Лев подобрал камень и швырнул его по направлению к болельщикам. Тот половины расстояния не преодолел.
– Что-то в таком духе, – опустил мальчик плечи. – Мы же как-никак невидимые.
– Младой на выдумку хорош, – оскалился Главарь.
Хмельная компания раззадорилась отвратительнее прежнего: перевернули мусорную урну, окурки сигарет фейерверком запустили в небо, а самый обессиленный из них задремал, облокотившись на перила. Зачинщик, что хрипло скандировал неприличную речёвку, метнул початую бутылку в ближайший киоск.
В ответ на них посыпалась придорожная галька.
Взвизгивая под обстрелом, фанаты кинулись к парку, разыскивая наглецов, бросивших им вызов. Однако, не найдя никого живого, они глупо чесали ушибленные места, и только зачинщик грозил безлюдной улице. Она расплатилась с ним банками из-под газировки, летевшими от мигающего фонаря. Хулиганы взвыли от боли и бросились врассыпную.
Под прикрытием обстрела неуёмного Задиры караван перебежал ко входу в метро, как вдруг лестницу им преградил проснувшийся дебошир. Не понимая, отчего улепетывают его приятели, он принялся размахивать руками