и проблемах, фотографироваться с фанатами, а потом приходить в отель, пить травяной чай и засыпать в одиннадцать с блаженной улыбкой на лице и анализом мочи как у младенца. Я не осуждаю людей, которые предпочитают травяной чай; я просто хочу сказать, что, как правило, те, кому есть что сказать, горят изнутри, им больно и классно, и они заряжают этим всех, кто их слушает. Им нужно заглушать этот огонь, поэтому они пьют, колются и все такое. Музыка не одежда, которую можно скинуть и вернуться к нормальной жизни. Это стигматы. И поэтому Боб Дилан, поющий в «Subterranean Homesick Blues» о том, что ему не хватает доллара по чеку за ужин, гораздо глубже любого конвейерного трека про войну, глобальное потепление и ужасы капитализма от самой прогрессивной вегетарианской группы. Вот как-то так, наверное. Не знаю, – он перевел дыхание и залпом допил остатки сидра.
Я засмотрелась вдаль, на мерцающие огоньки окон. Его слова медленно проникали в мой мозг, как жидкость впитывается в толстую ткань. Позади нас, в глубине паба, кто-то бросил монетку в музыкальный автомат, и раздалась музыка. Я не могла вспомнить, что это – что-то до боли знакомое.
– Что это играет?
Стю прислушался:
– Так и вертится на языке…
Мы замерли, вслушиваясь в еле слышную мелодию, пока она не стихла совсем.
– Incubus, – наконец сказал Стю.
Невидящими глазами я уставилась глубоко в темноту и сделала большой глоток. Мы так и остались сидеть, склонившись друг к другу, каждый с наушником в ухе, хотя там давно ничего не играло.
Status: не прочитано
23:59 22 июня 2015, понедельник
Nick Cave and the Bad Seeds – «The Kindness of Strangers»
– Хочешь, покажу кое-что? – спросила я, повернувшись к Стю. Наши лица были совсем близко. – Только сегодня нашла. У тебя есть ноутбук?
Стюарт кивнул и отправился за ним.
Пару минут спустя он вернулся и уселся на прежнее место, наши колени соприкоснулись. Я ввела нужный запрос. На экране показался крупный шрифт: «Голубой ангел»: в подвале снесенного здания в манчестерских трущобах найден неопознанный труп девушки в голубом платье. Заметны следы удара по голове. Из-за хорошего состояния тела полиция затрудняется определить дату смерти: по их мнению, трагедия случилась в промежутке между 1975 и 2008 годами».
– Это не она, – уточнила я, когда он пробежал глазами по экрану. – Платье не ее и лицо тоже. Они сделали реконструкцию по черепным костям – вот, смотри. Сейчас считают, она умерла в начале восьмидесятых. Но статью я давно уже обнаружила. Суть не в ней.
Я дотронулась пальцем до курсора, навела его на строку поиска и ввела имя и фамилию: Малкольм Джеймс. Высветилась страница в Фейсбуке, и я перешла на нее.
– Кто это?
– Брат Алистера. Смотри, – я открыла фотоальбом, – Али жил в Манчестере, недалеко от того места, где нашли труп. Это было как раз в восьмидесятые.
– Ого, как ты докопалась?
– Все просто: поискала газетные статьи восьмилетней давности, узнала его фамилию, нашла в Фейсбуке его брата.