нном дневного света склете. Старшие берегли силы, подспудно подозревая, что привлекая внимание могут навредить себе.
Похитители превратились в охранников и пили над головой. Из-за огромных щелей в полу отчётливо слышно было даже их чавканье, не считая бацанья огромными сапожищами и скрипа под их тяжёлыми телами. Говорят, великаны Узу измельчали за века. Так вот, в близком общении такого впечатления не возникало.
В Узу не терпели хмеля, а брожение считали осквернением пищи. Нат не понимал, чем утробно булькают наверху, но не очень-то возлагал надежды на нарушение обетов. Прежде ему доводилось видеть великанов лишь издали, но не было секретом, что сорвавший ограничения великан не годен ни для какой ответственной службы…
Они ели и пили целую вечность. Как много надо, чтобы поддерживать такую огромную тушу на ходу. Потому этих прямоходящих монстров не брали в военные походы – издержки невыносимы. Легче заплатить кланам.
Во время похищения Нат пытался обороняться… даже против превосходящих количеством и мышцами… но руки его сами собой повисли вдоль тела, когда за шкирку встряхнули Ивuша и Майо!
Вокруг головы свинцовым обручем вращалось что-то про сохранение наследной линии… Нат присутствовал на посвящении, когда высоченный отец с обнажённым торсом перенимал присягу от старшего члена семьи, переходящего на этой же церемонии в старейшины. Слова… тогда не касающиеся его, далёкие, почти непонятные… Новый старейшина говорил, что его жизнь стала менее ценной по отношению к жизни отца… но ведь это только слова? Слова, придуманные древними, озабоченными тяготами выживания на суровой земле… Дальше было в том же духе, но более правдивое – Нат с досадой вспомнил, что должен вернуть дому наиболее жизнеспособных, если нельзя вернуть всех.
Вернуть всех было ему, не вошедшему в возраст, не под силу.
Он стоял, низко свесив голову, почти упираясь беззащитным теменем в сырую древесину. Он не произносил старых слов перед лицом лучших. Он оказался рядом с отцом, потому что умудрился ко времени церемонии стоять на ногах, не заваливаясь на четвереньки. Он не должен был помнить.
Ивuш, самый слабый, наименее жизнеспособный, был его любимцем…
На лицо попали липкие капли.
Что они там льют?
Нат отёр лицо, случайно задев губы – кислый вкус… Нат сплюнул.
Дверь открылась слишком неожиданно. Нат недостойно вздрогнул всем телом, медля податься вперёд, а отпрянуть было некуда.
Дёрнувшаяся нараспашь створка разошлась снова, отведённая рукой. Тонкая, пятипалая и покрытая золотистым загаром. В закутке перед дверью стояло существо, внешне не имеющее ничего общего с Узу, определённо женского пола.
Ивuш за спиной ахнул и, поддавшись эмоции, шагнул вперёд, неучтиво задевая старшего брата.
Женщина была молода, высока и располагала жалким минимумом одежды, достаточным лишь прикрыть женские признаки, не аффектированные мутациями, что само по себе было необычно. За куцым топом угадывалось две симметричные груди, от талии до середины бедра вились полосы ткани, завязанные простым узлом. На «одежде» горизонтально тянулись следы грязи, будто гари, но кожа была чистой, будто слегка блестела. Нат не думал, что это прозрачная лимфа, скорее какое-то масло.
Пришедшая молча, энергичным движением протянула ворох грязного тряпья. Нат не понял, как реагировать. Женщина не была настроена ждать. У неё оказались длинные руки, на секунду показалось, что слишком длинные, но дело было в росте – она легко дотянулась до Ивuша, сцапала сильными пальцами и стала крутить на весу, так что в воздухе лишь тряпки мелькали!
Нат и Мик успели только позорно раскрыть рты, а Ивuш уже стоял на полу, наряженный как последний оборванец и даже пахнущий как забулдыга, опускающийся до самой незрелой сивухи. Его чистые голубая курточка и синие штаны оказались брошены на сомнительной чистоты пол, презрительно скомканы. Нат открыл рот, чтобы возмутиться, когда сумасшедшая, явившаяся невесть откуда – великаны Узу ни во что не ставят женщин! – схватила уже Майо.
Мик тянул за братом руки, но от бесцеремонности незнакомки только ловил ртом воздух. В конечном счёте его движения и те способствовали её замыслам, легко стягивать рубашку с того, кто задрал лапки… Нат едва успел презрительно фыркнуть, когда его собственное лицо накрыло душной несвежей тканью. Он дёрнул тряпку, освобождая обзор – а братья уже карабкались по лестнице, не дождавшись его…
Нат побежал следом, даже не стянув лохмотья, сидящие вокруг шеи, боясь отвлечься на миг. Действия братьев злили – он не успел их никак проинструктировать, ничего решить!
Что-то стукнуло выше. И злость с разогнавшимся стуком сердца сменилась страхом. Юноша ускорился, но никого не застал, только оскользнулся на той же луже, что видимо подвела чьи-то ещё ноги… Ната передёрнуло от мерзкого запаха и вида, не успел он порадоваться, что не упал, как какое-то неясное чувство заставило оглянуться. Запоздало осознать, что именно здесь сидели мерзкие великаны…
Нат отшатнулся от косо висящей двери. Никто не потрудился прикрыть её. Изнутри доносилось негромкое