красный абажур с золотыми кистями. Комната выглядела заброшенной, как чердак деревенского дома.
Лавируя среди коробок, Оксана пробралась к окну. Герани с вырожденными длинными стеблями и алоэ в консервных банках, заменяющих горшки, тянулись к заляпанному оконному стеклу. Оксана вгляделась в стекло, пытаясь рассмотреть улицу, но уже стемнело, и она видела лишь свое отражение: худенькая девочка с длинными ресницами, густой челкой до бровей и черными волосами, постриженными в каре. Она намеренно выбрала такую стрижку, стесняясь оттопыренных ушей. Оксана прищурилась. Уши торчали, и делали ее похожей на мультяшную мартышку. Оксана пальцами начесала на уши темные пряди, надула пухлые губы и показала отражению язык.
Нельзя сказать, что в комнате веселее, чем в гостиной. Оксана стала перебирать вещи, валявшиеся на столе. Фарфоровая собачка с отбитым носом. Складной веер со сломанной пластиной. Блокнот, исписанный формулами. Треснутая деревянная линейка. Кому нужно это барахло? Оксана швырнула линейку и нечаянно задела отрез ткани, который прикрывал нечто высокое, стоявшее вплотную к столу, – то ли этажерку, то ли башню из коробок. Ткань с шорохом соскользнула на пол, взметнув вверх облачко пыли, и обнажила вовсе не этажерку или коробки, а напольные часы.
Корпус часов был деревянный, темно-коричневого цвета, в сколах и царапинах. За прозрачной передней дверцей неподвижно висели латунный маятник и цилиндрические гирьки на цепочках. Над дверцей было искусно вырезано лицо мужчины с крупным носом, хитро прищуренными глазами и волнистой бородой. Его плотно сжатые губы улыбались, а длинные волосы разбегались в стороны. Над этим причудливым портретом Оксана разглядела надпись на незнакомом ей языке: «Vollstrecker der Wünsche». Наверное, фирма-изготовитель… Оксана посмотрела на циферблат. Маленькая стрелка застыла на трех часах, большая – на двенадцати. Цифры были не одинаковыми по цвету: один, два и три часа – черные, в то время как остальные – ярко-золотистые. Небось, от старости краска слезла! Но почему только на первых трех цифрах? Оксана наклонилась ближе: часы не тикали. Ну да, а она хотела, чтобы в этом доме престарелых хранили работающие вещи?
Из гостиной грянул взрыв смеха. Оксану, потерявшую к часам и комнате всякий интерес, прямо зло взяло. Что за привычка у мамы таскать ее по всем мыслимым и немыслимым гостям, где нет детей не то, что ее возраста, а вообще никаких детей! Сама болтает, развлекается… Оксана сжала кулаки. Если бы можно было натянуть пуховик, добежать до автобусной остановки и уехать домой! Раздался тихий щелчок. Маленькая стрелка часов неловко дернулась, будто по чьей-то команде, и сдвинулась на четыре часа. Четверка поменяла цвет с ярко-золотистого на черный. В ту же секунду из гостиной послышался звонок мобильника, в котором Оксана признала мамин.
Оксана выглянула из комнаты. Гости ели горячее: тетя Валя раскладывала по тарелкам куски жареной утки. Мама Оксаны стояла поодаль от стола, прижав к уху телефон, и быстро говорила. Увидев дочь, она отвлеклась от разговора:
– Собирайся,