отбросов слуг не бывает, поэтому ему некому стирать, а самому неохота. Таких обычно селят с нормальными людьми, чтобы отбросы стучали на соседей в НКВД и передавали властям, о чем народ шепчется на кухне, в коридорах, спальнях. Налаженная система всесоюзного постукивания друг на друга себя оправдывала. Много ценной информации красные комиссары получали от таких пугал. Возможно, даже Привольнов имел беседу и с этим кадром, прежде чем выйти на прямой разговор с Керими. А что он вообще мог сказать про Рустама, если ничего про него не знал? Да черт с ним, лишь бы только не мелькал перед глазами. Несет от него за километр, как от помойки.
– Ты чего, ослеп? – взревела Сима, заметив, что сосед бросил окурок мимо мусорного ведра. Видно, дрожала рука с похмелья. – Не видишь пол чистый. Только убрала.
– Да пошла ты, – огрызнулся мужчина, раскрывая беззубую пасть.
– Подними, кому сказала.
Он хотел было зайти обратно в комнату, но женщина схватила его за шею, пригнув его голову к самому окурку.
– Подними, скот. Ты же меня знаешь, ублюдок, не отстану, пока не поднимешь. Бери свою поганую папироску и в ведерочко. Медленно и в ведерочко. В ведерочко, я сказала. Так-то лучше.
Сосед без имени. Сима его называла Чертиком. Он ее боялся, поэтому, не искушая судьбу, поднял окурок и бросил куда полагается, после чего снова заполз в свою нору.
– Руки помойте, – заулыбался Рустам.
– Да привыкла уже об него мараться. Черт недобитый, никак не подохнет, только гниет и воняет на ходу. Житья нам нет.
Рустам заметил грустный взгляд женщины, у которой вся жизнь прошла в борьбе за поднятие окурков с пола. Он ее понимал, но, к своему сожалению и где-то стыду, ничем ей помочь не мог. Он не любил эту женщину и вообще после своей жены относился к прекрасному полу с определенной настороженностью. Когда его жена-красавица тоже его обхаживала примерным образом, он был на седьмом небе от счастья. Что из этого вышло – только кривое зеркало в руке и добрая соседка, греющая на плите тяжелый утюг.
– Отдайте рубашку, Рустам, пока утюг не остыл.
Он выбежал на улицу, оглядываясь по сторонам, пытаясь найти машину Привольнова. Ее в ближайшей видимости не оказалось. Зато сам Привольнов стоял за углом и терпеливо его поджидал. Вскоре Рустам тоже его заметил. Яков сделал скрытый жест следовать за ним.
– Пройдемте немного, – офицер заговорил, когда Керими поравнялся с ним. – Машина за следующим зданием. Не стоит привлекать внимание соседей к вашей персоне. Хорошо, что вы не передумали. А то мне было обидно терять время, ожидая вас впустую.
– Не о чем было передумывать, – честно признался насильно завербованный. – Все было решено в первый же день.
– Это говорит о том, что вы мудрый человек, Керими.
Рустам не ответил. Он обещал себе не болтать много, а лишь отвечать на вопросы с людьми подобного рода. Массивный Привольнов был одним из сотен карающих мечей местного НКВД. Ломал он судьбы людские, как и