его решительные шаги было бы сложно.
Затем послышалось как и всегда раздраженное:
– Ариэлла, где вы?!
Скорбно покачав головой, предчувствуя очередной всплеск недовольства его светлости, уже собиралась было ответить, как до меня дошел весь ужас положения! Я была совершенно не одета. Более чем не одета, а герцог вовсе не отличается воспитанностью и…
К моей искренней радости, его светлость не стал проявлять собственного характера и произнес лишь:
– Леди оттон Грэйд, поторопитесь, будьте любезны, мы обедаем с моим старым другом.
Переведя дух, я ответила:
– Да, конечно, ваша светлость.
И уже собиралась было повернуть вентиль, как совсем рядом с дверью раздалось:
– Одежда строгая, прическа также. Никаких представлений подобных тем, что вы устроили в Гнезде Орла, иначе клянусь Тьмой – проторчите весь остаток недели в бухте! И будьте так любезны держать ваш острый язычок за вашими очаровательными зубками!
Сжав кулаки, я шагнула под воду, подставляя лицо потокам воды и старательно пытаясь сдержаться и ничего не ответить. Но, воистину, мне все труднее становилось убеждать себя в том, что я сделала правильный выбор.
Попытка успокоить нервы обошлась дорого – пришлось сушить волосы. Не могу сказать, что это были неприятные минуты, все же в южном климате купание доставляет особое удовольствие, но в свете приказа его светлости поторопиться…
Я переоделась в строгое серое монастырское платье, которое также было коротко и доставало лишь до щиколоток, и потому была вынуждена надеть под него длинные белоснежные панталоны и в тон к ним белые туфельки. Но завершив с одеянием, поняла, что волосы все еще остаются недопустимо влажными. А времени уже не осталось. Несколько секунд я смотрела на свое бледное отражение, после расчесала пряди и закрутила в узел на затылке, перехватив последний серой лентой, чьи концы перебросила на грудь.
И решительно покинула каюту, намереваясь следовать указаниям супруга. Буквально.
Однако стоило выйти на вторую палубу, оказавшуюся неожиданно огороженной серебристым сиянием от взглядов матросов и офицеров, как решимость моя поколебалась, и было от чего – навстречу мне поднялся не кто иной, как наследник империи – его высочество Теодор Лаэнер.
Это был высокий, немногим ниже лорда Грэйда мужчина, темноволосый, широкоплечий, с плотным, давшим ему в некоторых кругах прозвище «крестьянин» телосложением и черными глазами, присущими военным магам. Ничего кроме содрогания от вполне обоснованного ужаса его высочество не вызывал, в отличие от Генриха, снискавшего всенародную любовь еще с детских лет. К слову, разница в годах между принцами была существенная, и рождение младшего из Дангаверов сочли чудом, ниспосланным набожной королеве Пресвятым. А вот самому принцу Теодору господь детей не даровал, и его брак оставался бездетным вот уже пять