потому что все наиболее одиозные преступления «военного коммунизма» инициировал именно он – удар по деревне, цареубийство, «красный террор», казачий геноцид. А загадочных – поскольку его фигура по непонятной причине вообще выпала из рассмотрения историков. Отметьте, за рубежом вовсю полоскали Ленина, Троцкого, Сталина, Дзержинского… Но не Свердлова. Покатились «разоблачительные» кампании перестройки и демократизации – и опять его почему-то обходят стороной…
Что ж, его путь в революцию и впрямь был далеко не ординарным. Родился он в 1885 г. в Нижнем Новгороде. Отец, Мовша Израилевич, являлся богатым владельцем граверной мастерской и половины дома в центре города (вторая половина принадлежала хозяину ювелирной мастерской). Из воспоминаний родственников известно, что впоследствии мастер-гравер выполнял заказы революционеров, изготавливая печати и штампы для поддельных документов, что нелегалы порой укрывались у него на чердаке, что существовал тайный ход через уборную из квартиры Свердловых в квартиру ювелира, и для отрыва от слежки можно было войти в одну дверь дома, а выйти из другой.
А все это вместе приводит к выводу, что… мастер жил не только честными заработками. Нижний Новгород являлся крупным центром торговли – а заодно и преступного мира. В. А. Гиляровский в очерке «Под “Веселой козой”» очень ярко описал, как на здешние ярмарки стекалось ворье и шпана со всей России, даже из-за рубежа. И, надо думать, для многих из данной публики новая «ксива» была нелишней. Да и соседство с ювелиром было удобным. В одном месте можно и добычу сбыть, и документик приобрести. Откуда следует такой вывод? Ну, посудите сами, иначе разве стал бы ювелир (!) мириться с тем, что в его квартиру можно влезть от соседей? И что на чердаке пасутся посторонние? Да и Мовша Израилевич до того, как начал выполнять заказы революционеров, очевидно, успел набить руку в изготовлении фальшивых печатей.
Косвенным доказательством служит и такой факт: гимназист Яков Свердлов, возмечтав создать тайное общество наподобие «карбонариев», купил себе пистолет. Ясное дело, не в оружейном магазине. А где же еще мальчишка мог купить оружие, кроме нижегородского воровского «дна»? Следовательно, имел там знакомства, знал, к кому обратиться, чтоб не облапошили.
В возрасте 15 лет Яков бросил учебу и ушел из семьи – то ли из-за хулиганства в гимназии, то ли из-за домашней ссоры. Поселился в пригороде Канавино. Это как раз и был район трущоб и притонов. «Ниже» и грязнее его считались только «Самокаты». Но они «оживали» сезонно, на время ярмарок, а в Канавино сосредоточились постоянные «малины», «мельницы», ночлежки. Сначала Яков устроился неплохо, учеником в аптеку, но из-за вздорного характера был изгнан. Стал жить правкой газетных корректур, перепиской театральных ролей. Эти способы заработка считались традиционными для опустившихся и обнищавших интеллигентов. Но поступить рабочим на завод, например на Сормовский судостроительный гигант, будущий революционер даже не пробовал.
Вытащил