так: «окруженный людьми, которые, в своих стремлениях, не обращали на него никакого внимания, оскорбляли его, в своей борьбе не щадили друг друга, позволяли себе в его глазах насильственные поступки, Иоанн привык не обращать внимания на интересы других, привык не уважать человеческого достоинства, не уважать жизни человека. Пренебрегая развитием хороших склонностей ребенка, подавлением дурных, воспитатели позволяли ему предаваться чувственным и животным стремлениям, потворствовали ему и хвалили за то, за что надо было порицать, и в то же время, когда дело доходило до личных интересов боярских, молодого князя оскорбляли, наносили ему удары в самые нежные, чувствительные места, оскорбляя память его родителей, позоря и умерщвляя людей, к которым он был привязан. Таким образом оскорбляли Иоанна вдвойне: как государя, не исполняя его приказаний, и как человека, не слушая его просьбы. От этого сочетания потворств, ласкательств и оскорблений в Иоанне развились два чувства: презрение к рабам ласкателям и ненависть к врагам, ненависть к строптивым вельможам, беззаконно похитившим его права и ненависть личная за личные оскорбления».
Устраненный от дел государства, помимо охоты и разъездов, царь имел время посвятить себя и образованию. Как нейрастеник, обладая неустойчивыми, но острыми умственными способностями, он накинулся на изучение различных предметов… Правда, изучение шло без системы, без толку и без руководящей руки; но и самый ум Иоанна был таков, что он не мог долго останавливаться на одном предмете. Он изучал священную историю, церковную историю, римскую историю, Русские летописи, творения Святых отцов и т. д.
Но, владея острым, но неустойчивым умом, Иоанн обладал еще большей фантазией и богатою игрою воображения. Замкнутый в себе, скрытый, сосредоточенный, обидчивый и бесконечно самолюбивый и себялюбивый, Иоанн все читал по-своему. Он не только читал книги и заимствовал оттуда факты, но он всегда переживал эти факты, относя их к себе то в том, то в другом отношении. В его душевной деятельности воображение и фантазия брали перевес над разумом. В настоящее время, при невозможности еще открыто выступить во всеоружии своего величия и власти, Иоанн хранил в тайниках своей души помыслы своей фантазии и воображения; но как только власть и мощь его начали осуществляться на деле, сразу стало видно, что прочитанное в книгах он захотел применить к себе.
Три года Иоанн воспитывал свой ум. Три года его фантазия и воображение стояли в сделке с приобретаемыми познаниями о царях и царствах. И в эти три года больной фантазер создавал планы и предположения относительно своего будущего.
Но вот эти три года прошли. Царю семнадцать лет. Царь желает выступить в самостоятельной роли и привести в исполнение задуманные планы и предположения.
Случается нередко, что у лиц, с столь болезненно развитыми и господствующими фантазиею и воображением над рассудком, скрытность и замкнутость существуют только до известных пределов, после чего они берут новый перевес