не жмут ли вам яйца, любезнейший? – с медоточивым иезуитством осведомилось начальство.
– Никак нет, Владлен Георгиевич, ничуть, – последовала в ответ чарующая боцманская улыбка из-под усов.
Непринужденная беседа двух светских, пардон, морских львов была бесцеремонно прервана резкой командной фразой по-норвежски, раздавшейся по громкой связи из командирской рубки сторожевика. Галерка мгновенно опустела. Зрители без аплодисментов исчезли по местам несения службы.
– Влади! – раздался с палубы норвежца знакомый девичий голос. – Иди на нас, хочу тебе дать!
– Не теряйся, Паганюха, беги, а то передумает, – прогнусавил глумливым Петрушкой вездесущий пошляк Геша.
Я не без смущения поднялся по трапу на борт норвежца. Лени взяла меня за руку своей теплой ладонью. Это ее вполне невинное действие, тем не менее, породило у меня приступ внезапной аритмии.
– Надо брать анализ фиш, ваш рыба, еще наш кук просила один, два картон рыба нам на обед, – сказала она.
Мы заглянули на камбуз, где кок – молодая, лет двадцати пяти, рыжеволосая, пышногрудая фру – посмеиваясь и весело косясь в мою сторону, о чем-то переговорила с Ленни. После этого произошло совсем уж немыслимое. Эта нераскаявшаяся Магдалина приблизилась и, демонстрируя абсолютное отсутствие комплексов, двумя толстыми пальцами пребольно ущипнула меня за щеку.
– Найс бэби! – сложив губы трубочкой, смачно прогудела она, словно и в самом деле имела перед собой пухлощекого, розового, пускающего пузыри младенца. Я отскочил, шипя от боли и негодования, чувствуя, как заливаюсь пунцовым колером вареного лобстера. Агрессорша погрозила мне толстым пальцем и томным голосом добавила по-английски: – Проголодаешься, приходи, когда захочешь. Я с удовольствием дам тебе грудь.
От дальнейшего, возможно, рокового развития событий, меня спасла Ленни.
– Идем! – она по-хозяйски схватила меня за указательный палец и потащила из камбуза.
Я охотно подчинился. Процесс волочения за палец доставлял мне какое-то особое, возможно, эротическое удовольствие. Видимо, все дело было в волочившей меня персоне.
– Эта Марта – джаст крэйзи, – рассказывала мне по дороге Ленни. – Один бедный бой получал от Марта сюда, – Ленни коснулась моего затылка. – Бой сказал, что в её суп много кэлори, как у неё здесь, – она похлопала себя по аккуратной упругой попке. – Бедный бой упадал в большой кастрюля с горячий суп. Доктор сказывал, что его голова из брэйн ин шок, умотрясение, а низ его спина, как вареный – можно кушать.
Её рассказ и мое эротическое удовольствие от тащения за палец прервал знакомый баритон:
– Капрал Бьернсон!
В узком корабельном коридоре прямо перед нами возвышался майор Свен Бьернсон собственной персоной. Он отозвал Ленни в сторону, коротко переговорил с ней, кивнул и перевел взгляд на меня.
– Хау а ю? – я, было, открыл рот для ответа, однако Бьернсон опередил меня: – Р-райт! – ответил сам