ной. Иди лучше спать, а завтра утром тебе все покажется не таким мрачным.
– Не покажется мрачным? Да ладно тебе. Еще как покажется! Будет даже хуже.
Таня сразу поняла, что Таранов не на шутку взволнован. А когда он под градусом, его трудно урезонить.
– Леш, уже скоро светать начнет. Хорошо бы немного поспать. У нас ведь спектакль завтра. Давай баиньки? – По голосу было ясно, что Будкевич мечтает поскорее выставить непрошеного гостя.
– Нет, ты послушай! Когда Романчикова мне строить глазки начала, из меня весь хмель улетучился.
– Оно и видно – еле на ногах стоишь, качаешься.
– Качаюсь. Но голова-то у меня ясная, Алик. Вот скажи – на фига мне все это надо? Давай я в Москву завтра уеду…
Таня закусила губу. Неужели все так серьезно?!
– Леш, не кипятись, – успокаивающим тоном произнес Алик. – Что, собственно, произошло? Ну, попросил я тебя пригласить ее на танец. Дань вежливости, а даме приятно. Тем более что дама – мэр. И готова с нами целые культурные программы осваивать. А там бюджеты, знаешь, какие? Все будут довольны, и ты в том числе. Ради этого можно и потанцевать.
– Она у меня мобильный попросила, – замогильным голосом сообщил Таранов. – В смысле – номер телефона.
– Ты, надеюсь, дал?
– Дал. На салфетке начирикал. Но это не все. Завтра мы встречаемся за кофе. Часиков в двенадцать-тринадцать. То есть уже сегодня.
Услышав это, подлый Будкевич откровенно возрадовался:
– Да ты что? Вот здорово! Ты там, за кофейком, даром времени не теряй. Пожалуйся на маленькую зарплату. В общем, спой арию «Тяжела и неказиста жизнь российского артиста».
– Алик, ты не понимаешь. Я всегда старался держаться подальше от представителей власти. Тем более – в юбках.
Таня, которая поначалу боялась, что ее застанут на месте преступления, вся обратилась в слух. Сейчас ничто не могло бы сдвинуть ее с места. Ревность буквально пригвоздила ее к полу.
– Да ладно тебе, – легкомысленно сказал Будкевич. – Нам скоро уезжать. Потяни время, сошлись на спектакли, мол, устаешь. Пригласи в гости – она ведь точно не приедет.
– Эта? Приедет. Я чувствую.
– Что ты чувствуешь?
– Она запала на меня.
– У тебя мания величия, – сердито возразил Алик. – Серьезная женщина, ей не до глупостей.
– А у тебя, видимо, беспамятство. Ты сам все это начал!
– Леш, я ничего не начинал. Ну да, я видел, что Валентина Васильевна на тебя очень хорошо реагирует. Дело-то обычное – пофлиртовали, потанцевали, да и разбежались. А труппе – прямая выгода может быть.
– Пошел ты со своей выгодой! – Было ясно, что Таранов страшно разозлился.
Будкевич тоже это почувствовал и заговорил ласково:
– Ситуацию можно спустить на тормозах. И при этом с пользой для общего дела. Давай так. Пьешь кофе, даешь туманные обещания, напоминаешь, что она должна со мной встретиться, – и баста. Леш, ну что тебе стоит?
– Ладно, – вздохнул