вчера вечером я никого не обидел, – сказал я.
– Некоторые люди обидчивы или обижаются на тех, кто сообразительнее, чем они сами. Отнесись с подозрением к первому коню, которого тебе предложат.
Мы подошли к загону, где теснилось десятка три возбужденных лошадей. Они ржали и скалили зубы друг на друга, разбрызгивая копытами грязь. Кони были крупнее, сильнее и горячее, чем я когда-либо видел дома. По большей части за загородой находились жеребцы. Там и сям сновали конюхи, ловя определенную лошадь, и даже на мой неопытный взгляд они вывели к нам лучших в табуне. Тем временем слуги помогали хозяевам надеть толстые стеганые плащи и кольчуги, перевязи, шлемы и толстые перчатки, потом помогли им сесть в седло на выбранных жеребцов и протянули оружие.
Я стоял в стороне и опасливо смотрел.
– Одноглазому тоже нужен конь.
Мои вооруженные товарищи собрались кучкой и поглядывали на меня. Я не смог разобрать, кто это сказал, но, похоже, Беренгер. Двое конюхов побежали обратно в загон и через какое-то время вывели запасного коня, уже оседланного и взнузданного. Они держали его, ожидая, когда я сяду. Я приблизился, понимая, что должен пройти через это испытание. Любой дурак понял бы, что они сдерживают норовистого и, пожалуй, опасного коня. Он был очень раздражен и в возбуждении упирался и выкатывал глаза, раздувал ноздри и показывал желтые зубы. Конюхи держали одну руку на узде, а второй крепко сжимали конское ухо, закручивая его, чтобы животное не противилось.
Третий конюх помог мне сесть в седло, и как только я оказался на месте, коня отпустили. Конюхи шарахнулись в сторону, и жеребец подо мной тут же начал неистово брыкаться, пытаясь меня сбросить. Я и не пытался удержаться в седле, а когда взлетел в воздух, сгруппировался и невредимый упал в мягкую грязь. Вот только не ожидал, что после этого животное бросится на меня. Пока я пытался встать, конь бегал вокруг, лягаясь задними копытами. К счастью, я стоял на четвереньках, и копыта пролетали над головой. Потом он быстро отбежал и ринулся на меня с диким ржанием, готовый растоптать. Но я уже бежал по навозу и, как испуганная белка, взобрался на деревянный забор загона.
Мои верховые товарищи широко улыбались.
– Ты ожидал этого, верно? – сказал Отон.
Он выглядел разочарованным.
Шаг, рысь, легкий галоп, полный галоп и остановка – остальное утро я провел в упражнениях на ближайшем манеже. Снова и снова королевские гости разделялись на две команды, скакали на противоположные концы поля, потом возвращались с копьями наперевес и атаковали друг друга, но в последний момент перед столкновением старший по команде издавал громкий крик, его товарищи натягивали поводья, разворачивались и скакали назад, притворяясь, что убегают и заманивают противников. Потом через некоторое время разворачивались и снова с оружием наготове встречали их. Все это касалось умения держать строй, управлять конем, скакать рядом, координировать свои маневры. Раздавались возбужденные крики и команды, конское фырканье и топот копыт. Потом, разбившись на маленькие группы, все поскакали