мы расстались, я опять закурил.
Она спрятала свой взгляд куда-то под стол. Должно быть, ей было нелегко все это слышать.
– Расскажи мне о своем магазине. О бабочках.
И тут она сделала такое лицо, что мне было тяжело устоять, вот только я не знал, с чего мог бы начать. Это была та самая история, которую прячут в шкатулку и убирают под кровать. Я не говорил об этом ни с кем, даже ни разу не произносил вслух. Пожалуй, мне было бы сложно подобрать хоть какие-то слова, потому что я никогда их к этой тайне не применял. Но вот, что-то когда-то случается в первый раз.
Я сунул нос в воротник и почувствовал, как сильно запахло сырой землей. Через минуту пришел официант и принес нам кофе. В этот раз мы с ней тоже заняли места у веранды, но не потому, что она промокла или что-то еще. Мы сделали это неспециально, но я думаю, потому что здесь никто не мог бы нам помешать. Улицы были пустые и лишь случайные прохожие, одни из тех любителей травы или цветов, которые здоровались со мной кивком головы, пока мы ехали в лифте или стояли в очереди в супермаркете, бегло оглядывали нас с Кристиной, а потом так же отводили взгляд, как это планировал делать я. Я от этих взглядов не то чтобы смущался, но чувствовал себя неудобно, все равно что они могли знать, что мы когда-то встречались, потом разошлись, оба были в браке, а теперь вместе сидели здесь и… разговаривали? Словно они могли знать о нас с ней все, что могли знать лишь мы. Так или иначе, знай они обо всем, я не думаю, что они бы нас осудили. Нашлись бы и те, что отнеслись к этому с пониманием.
– Как ты понял, что желания этих людей исполняются?
Ее лицо было рядом с моим. Глаза заглядывали прямо в душу. Я понял, что лучше расскажу свою тайну ей, чем закопаю в лесу.
– Они приходят ко мне с другим желанием. И с более редкими бабочками. Они рассказывают, как исполнилось их желание и что именно они чувствовали.
– Но как ты понял, что ты это можешь? В смысле, как ты понял, что ты можешь исполнять желания? Да еще и таким способом?
– Когда я был маленький, кое-что случилось.
– Кое-что? Что-то, что ты даже мне не рассказывал?
Здесь я постарался посмотреть на нее серьезно. Ее узкий разрез глаз на миг стал еще более узким, а потом все вернулось. Она так же смотрела мне в глаза, затаив дыхание и все то, что еще шумело где-нибудь внутри нее.
– Я никому не рассказывал.
***
Когда это было, я не смогу точно сказать. Мне было от шести до девяти лет. Загадочным образом я не могу поделить этот период на более мелкие отрезки, соответствующие моему возрасту – шесть, семь, восемь, девять. По ощущениям в это время я был всегда одинаков, хотя едва ли оно было так. Я просто мало что помнил из детства. Не помнил, что к чему относилось, и потому составил некую главу жизни 6—9, куда мысленно запихивал все то загадочное и странное, что я делал и с чем сталкивался. Сюда же можно было отнести нашу с друзьями поездку в лес. Тогда же мы встретились с целой толпой бородатых мужиков байкеров, которые предложили нам сыграть в карты. Я помнил, что за их спинами