время
– Ваша мать – мертва, – холодно произнес Идзанаги, глядя на склонившихся перед ним «драгоценных детей».
«В тот день я, как обычно, проснулась, приказала слугам налить утренний чай… В общем все было также, как и всегда. Но почему-то, когда подали чай, я к нему даже не притронулась, просто сидела и смотрела на слегка колеблющуюся жидкость. Возможно, причина заключалась в дурном сне или испортившемся настроении из-за плохой погоды (на небесах такого практически не случалось, в основном здесь всегда было солнечно, но сегодня почему-то за окном хлестал дождь). Я не отводила взгляд от разбивающихся о каменную дорожку капель, медленно просачивающихся между плитками. Что-то грядет, что-то ужасное, что-то, после чего все навсегда изменится.» – раздумывала двеннадцатилетняя Цукиёми.
Девочка закрыла глаза, прогоняя тревожные мысли, но те, как назойливые мухи, все никак не хотели исчезать. В какой-то момент ей показалось, что на нее кто-то смотрит, и в тот же миг она почти физически почувствовала на себе тяжелый взгляд.
Сон
Резко распахнув глаза, Цукиёми огляделась, но так и не увидела ничего подозрительного… Ничего… Разве что комната эта была не ее. Она встала и медленно подошла к стене, настороженно оглядываясь по сторонам, прислонилась к ней рукой. Ничего не почувствовала. Подумав, что прерывистое движение ей лишь показалось, девочка отняла руку, но уже через несколько секунд ощутила на коже нечто холодное и склизкое. Опустила медленный взгляд. По ней ползали черви, заполонив собою всю ладонь. Казалось, что они выползают из-под кожи и… Улыбаются? Как будто бы приветствуют ее.
Богиня резко дернулась, пытаясь стряхнуть их с себя, но в следующую секунду раздался настолько громкий хохот, что защемило в висках. Цукиёми хотела закрыть уши руками, но как только дотронулась до головы, то почувствовала, что черви начали проникать ей в череп через ушные раковины, в то время как смех, гремевший в ушах, становился все громче и громче. В панике она начала звать на помощь, кидаясь к двери и пытаясь открыть ее, но та все не поддавалась, никак не уступая напору девочки, поэтому никто не слышал ее крики.
Когда Цукиёми уже собиралась отчаяться, то услышала, как нечто рассекло воздух, после чего дверь была разруб лена на две симметричные половинки, словно пронзенная острейшим лезвием. Из-за внезапно сломанной опоры девочка кубарем повалилась на пол коридора, едва не разбив голову при падении. Кое-как опираясь здоровой рукой о стену, она двинулась вперед, вдоль по темному коридору. По ее щекам текли слезы, а голова была готова взорваться от боли и шума, но Цукиёми не останавливалась, продолжая раз за разом звать на помощь.
– Кто… нибудь! Хоть кто-нибудь… помогите! Помогите… Прошу… Пожалуйста, ну пожалуйста! – Довольно скоро юная богиня перестала кричать. Из-за кашля и рыданий ей не хватало воздуха, да и она уже не могла что-то четко сформулировать даже в мыслях.
Сколько бы ни плакала, сколько бы ни всхлипывала, боль в руке и голове