когда частные дома стоят вплотную боковушками, стенка к стенке.
Шулепин скептически хмыкнул:
– Таунхаусы! В том районе вообще нет коммуникаций! Это ж сколько тянуть надо. Сколько бабла закачать!
– Тебе всё не так! – разозлился Нехайчик. – Столько хороших идей, а ты всё отметаешь!
– В хорошие идеи надо вкладывать бабки. А ты рассчитывать не умеешь, потому что в бизнесе лох!
– Тоже мне нашлись акулы бизнеса! А что ж вы сами лоханулись? – подколол Нехайчик.
Шулепин побагровел. Как все бизнесмены, он терпеть не может, когда ему напоминают о проколах. А Нехайчик – ну прямо, как зловредный пацан, – всё подначивал:
– Строят из себя! Лохастые акулы!
Положив кий на биллиардный стол, Шулепин с перекошенной от злости физиономией двинулся на Илью, угрожающе рыча:
– Я тебя сейчас деликатно придушу!
Прижимаясь вместе со спинкой стула к стене, покрасневший Нехайчик с отчаянной дерзостью пролопотал:
– Деликатно придушу – этот как?
– Так, чтобы успел помолиться! – рявкнул Шулепин.
– Хватит, парни! – сказал Жирко. – Что вы устроили пацанячьи разборки? Давайте решать по делу.
Шулепин погрозил кулаком Нехайчику и спросил, глядя на Дэла:
– А ты, Гена, что предлагаешь?
Взгляды Жирко и Нехайчика тоже сошлись на Дэле. Чувствуя себя глупее некуда, я всё же озвучил своё предложение:
– Может, построить лакокрасочный завод? Сейчас хорошо идут лаки, краски.
Они меня не услышали – выжидающе смотрели на Дэла. Лишь когда он повторил мои слова, Шулепин отреагировал:
– А рабочих возить из Москвы? И во что это обойдётся?
– Необязательно из Москвы… – начал я.
А Дэл продолжил:
– Деревень в Подмосковье много, а с работой там не густо.
Жирко с кием в руке, обходя бильярдный стол, скептически произнёс:
– Это ж сколько лет пройдёт, пока оно окупится.
И снова бег по кругу: один предлагает, другой критикует. Я молчал – всё равно они меня не слышат. Вместо меня идеи подбрасывал Дэл.
В разгар дебатов к нам заглянула Дарья.
– Пиво сейчас лакать будете или потом принести?
– Подбирайте выражения! – сделал ей замечание Жирко.
Дарья огрызнулась:
– А ты мне не хозяин! Помалкивай, гадский комсомолец!
– Хамка! – взвился Жирко.
– От такого слышу! – уперев руки в боки, парировала Дарья.
Шулепин погрозил ей пальцем:
– Не наглей, Дарья Никитична! Повежливей с моими гостями. Принеси лучше пива.
– Всем принесу, а этому гадскому комсомольцу – дулю с маком!
– Дарья Никитична, не нарывайся, а то завтра же уволю! – пригрозил Шулепин.
Сердито махнув рукой, горничная проворчала:
– С вами говорить – последние нервы на диету садить.
Жирко ухмыльнулся:
– Грамотейка! Не садить, а сажать.
– Сам себя сажай! – злобно прошипела