Он подошел ко мне пригласить на танец. У меня бешено стучало в висках и сердце от волнения выскакивало из груди. По неписанным законам того времени парень с девушкой гуляли, ходили по улицам, не меньше года, прежде чем женились и вступали в брачные отношения. Вот и мы с Лешей прошли положенный километраж по улицам, прежде чем поженились. Гуляла вся улица. Машина, наряженная бантами, с куклой на капоте привезла нас из ЗАГСа. При выходе из машины нас осыпали конфетами, мелкими деньгами, рисом (для достатка в доме). Во двор дома ставились длинные дощатые столы, лавки. Половина улицы пили ели, кричали «горько», другая половина стояли на дороге и смотрели на все это. Стайкой стояли девочки, смотрели, какое платье и фата у невесты. И каждая из них мечтало о своей свадьбе, где так же свидетелями праздника будет вся улица. Женили, провожали в последний путь – всегда всей улицей.
Наша жизнь текла по неписанным законам, родилась дочка Ирочка. Муж работал на шахте, как многие горняки приходил домой уставший и с черной подводкой глаз. Угольная пыль не вымывалась с век глаз.
Когда на шахте происходит обвал, по всему поселку раздавалась гул сирены. Значит, на шахте засыпало шахтеров. Жены и матери тревожно вслушиваются в вой сирены и думают:
– Только бы не моего завалило в шахте.
Потому что после воя сирены, будет вой жен, матерей, которые хоронят сыновей и мужей.
Весной, когда цвели вишни и их лепестки осыпались белым снегом, пришло несчастье и в мою семью. Погиб мой муж Леша, молодой, высокий, с черными, слегка вьющимися волосами и лучистыми глазами. Я стала молодой вдовой с маленьким ребенком на руках, с потухшими, уставшими глазами, с большим количеством проблем, которые обваливаются на плечи женщины с ребенком.
Мой личный крах семейной жизни совпал с крахом советской системы страны. Страна стала превращаться в один большой базар, когда на рынках стояли и продавали все, что можно продать, стояли даже доктора наук. Женщины, которые помоложе, как самые уязвимые граждане страны, продавали себя. Продавали и воровали, потом продавали, что наворовали … Все, кто мог сдвинуться с места, уезжали на «заработки» в Москву. Одной из этих людей была я. Вот так судьба занесла меня с дочерью в коммунальную квартиру. Маленькое жилище и временное пристанище.
Первым делом нужно было устроить ребенка в садик. Я пришла в детсадик. Заведующая, дебелая дама, со слегка вьющимися волосами, посмотрела на меня и произнесла:
– Для садика нужно купить подарки, например, разделочные доски под хохлому.
Я понимала, что хохлома спасет положение в садике, а мой ребенок будет ходить туда. И эти два обстоятельства как-то связаны. Пока дочь проживала свое детство, я проживала свою жизнь на улице. Я торговала свежей и мороженной рыбой в одной из тех бесчисленных палаток, которые стояли на каждом углу в Москве. И в каждой палатке стояла женщины, замершие с красными носами и руками.
Забрав Иру из садика, мы шли домой готовить ужин, смотрели телевизор, где показывали красивую жизнь, полураздетых людей в неоновых