его мужеством, любили за доброту, но эти качества были омрачены безрассудной пылкостью, которая его погубила.
Констанций, слабый и самонадеянный, не мог ни делать добро, ни предотвращать зло. Констант, преданный удовольствиям, вызывал презрение своими пороками, обременял народ налогами и внушал одновременно желание и надежду свергнуть его.
Константин, не сумев убедить его принять свои претензии относительно Мавритании, решил добиться справедливости силой оружия. Быстро продвигаясь, он пересек Альпы; генералы Константа, знавшие его пылкий нрав, при его приближении притворились, что бегут. Константин преследовал их без осторожности, попал в засаду near Аквилеи и напрасно сопротивлялся множеству врагов, окруживших его; они сбросили его с коня и отрубили ему голову. Его брат Констант единолично воспользовался его наследством и объединил весь Запад под своей властью.
Ненависть победителя пережила его победу; он преследовал всех друзей Константина. Неудивительно, что в эти варварские времена церкви, семинарии, монастыри и скиты наполнялись за счет лагерей, дворов, городов и полей. Мантия религии была единственной защитой, под которой можно было жить в безопасности от тирании принцев, ярости партий и непостоянства судьбы.
Смерть Константина лишила Афанасия его самой твердой опоры; ариане обвинили его в ереси, мятеже и попытались опорочить его в глазах Константа и папы.
Святой Престол, занимаемый последовательно Сильвестром и Марком, тогда принадлежал Юлию. Этот папа, справедливый, милосердный, добродетельный, оказался достойным первых времен церкви: защищая несчастных от власти, он принял жалобы епископа Александрии, защиту которого подписали сто епископов; и, надеясь положить конец этим скандальным спорам, он созвал в 340 году собор, который собрался в следующем году в Антиохии. Церковь сохранила его каноны, однако примечательно, что в составленном там исповедании веры термин «единосущный» был опущен.
В большинстве дел, связанных с сектами и партиями, люди занимают больше места, чем вещи, и те, кто, кажется, защищает мнения, часто борются только за интересы. Напрасно папа Юлий искренне желал мира, страсти противостояли этому, и Констанций поддерживал арианскую фракцию.
В тот момент, когда собор считался завершенным, и шестьдесят католических епископов уже уехали, сорок оставшихся арианских епископов возобновили заседания и снова осудили Афанасия. Григорий был назначен на его место. Эта новость, распространившаяся в Александрии, вызвала там большое волнение. Народ противился установлению нового епископа; Григорий, сопровождаемый солдатами под командованием Филагрия, префекта Египта, вошел в город, как будто взял его штурмом; церкви были осквернены, девы оскорблены, католики massacred. Герцог Балан, исповедовавший политеизм, приказал высечь тридцать четыре человека. Он хотел исполнить приказ императора и отрубить голову Афанасию, который снова спасся бегством.
Тех,