по телу.
Я помню, как первый раз убил. Как душил своего врага…Меня накрыла большая злость, глаза закатились яростью, мне хотелось, чтобы ему было больно, очень больно. Хватая его за горло и сжимая его сильнее и сильнее, как будто выжимаешь мокрую тряпку. Он смотрит на меня испуганным взглядом, его глаза становились стеклянными с каждым разом всё сильнее. Вены на его висках выступали, было ощущение, что они лопнут. Лицо становилось синее. Я ненавидел его, мне хотелось его смерти.
Последний его вдох… он мёртв.
Ярость резко покинула меня, пробежав с головы до ног. Не мог отдышаться нормально. Я смотрел на него, его безжизненно тело лежало на земле, застывшие глаза смотрели на меня, будто заглядывали в душу. Мои кровавые руки дрожали. Я никогда не убивал…
Может, я и отпустил бы его, если бы он и оставил жить моего товарища. Отбирая его жизнь, зверским способом. Раздирая его, ножом уродуя каждую часть его тела. Вырезая его глаза, поджигая практически заживо. Он еще дышал, он мог бы выжить, но судьба решила все иначе.
Он приходил ко мне во снах, часто я его видел. Его синее лицо, стеклянный взгляд и легкая ухмылка на лице, окровавленная шея со следами моих рук, выступающими венами на висках. Он только смотрел на меня, не подходил ко мне, ничего не говорил, просто смотрел. Иногда снились фрагменты момента, когда я его душил. Иногда я просыпался в холодном поту в окопе среди ночи. После этого мне обычно не спалось.
Я выходил на улицу, садился на брёвнышко вместо стула и медленно скуривал сигарету, слушая несколько минут тишины…
Возможно, после этих снов, я стал себя накручивать…
Попарившись и окунувшись в холодный бассейн после парилки, мысли встали в ряд «Всё будет как надо»! подумал я.
Присоединившись к своим сослуживцам, не зная, зачем, я поднял тему для разговора «А правда ли командиры могут определить с точностью, что боец может погибнуть в этом бою?» В самом деле, так и есть, некоторые командиры действительно могут определить такой факт.
Всё выдаёт лицо, глаза теряют свой блеск, лицо становится симметричным, появляется туманность в сознание, спокойствие, пропадает авантюризм, появляется безмятежность. Хорошие командиры старались таких ребят оградить от опасности, не ставить их на более опасные точки, но это не про наше командование, у нас, к сожалению, было иначе…
Я был разочарован в нашей армии, нет той сплочённости, как может было и раньше, в последнее время командование интересовало только деньги, жизнь ребят шла на произвол судьбы. Не было понимания со стороны руководства, свои же могли обнулить без задней мысли. Порой на заданиях мы сидели на одной банки тушёнки и бутылки воды, которая давалась на три дня, гуманитарная помощь не всегда к нам могла дойти. Не нравятся такие условия? Жалуешься? Тогда отправим в самое пекло, где обратно уже не выйдешь живым. Ну, как говорится, ты не первый и не последний. Прорвёмся!
На следующий день мы уже были на передовой… шли на боевое задание Харьковского направления, лиман.