и гениально. Мы можем приступить к вскрытию?
Совсем ещё раннее утро. Рабочий день. Солнце только-только выходило из-за горизонта.
Он сидел на трёхсотлетнем дубе и думал, крепко думал. Это место редко было таким уединённым, но сегодня ему повезло. Он расположился на гигантской ветке, наслаждался шуршанием листвы, пением ранних пташек, прохладой утреннего ветерка.
Он всё никак не мог отделаться от впечатлений вчерашнего вечера. Перед его глазами всё ещё стоит образ хладного трупа милой на вид старушки, её бледная, немного зеленоватая кожа, обильно покрытое морщинами лицо, немного разомкнутые уста. Мертвецкие всегда действовали на него угнетающе, потому он редко там бывал, а при вскрытии не присутствовал ни разу. Ни разу до вчерашнего дня…
– Начнём посмертное вскрытие. – обыденно бросила Шилли.
– Да, я… готов. – неуверенно промямлил Бен.
Запах в помещении и до начала процедуры стоял премерзкий, а после стал просто невыносимым, адски резким и всеобъемлющим.
В тот момент Бену казалось, что весь мир, каждый его уголок пахнет так же, как эта полуразложившаяся старуха. От этой вони у него заслезились глаза, ему перехватило дыхание, он жутко захрипел, давясь собственным кашлем.
Шилли не медлила. Она оперативно натянула сначала на себя, а следом и на Бена маску чумного доктора, клюв которой был набит сильно пахнувшими травами.
Пару минут, и Бен оклемался. Хоть запах гнили теперь был не так ощутим, вид, который он созерцал на хирургическом столе, шокировал его настолько сильно, что он с трудом стоял на ногах.
– Что? Первое вскрытие?
Бен не нашёл в себе силы, чтобы издать хоть малейший звук, потому он только нервно кивнул.
С каждой секундой нахождения там, с всё большим и большим углублением в физиологию мадам Ротенель он чувствовал себя всё менее уверенно. Его сегодняшний обед, оленина, которой его угостил бургомистр, подступал к горлу.
Бен присутствовал до самого конца операции. Хотел, очень хотел уйти, но не мог.
Он сидел на лавке справа от входа в «дом для мёртвых». Перед ним стояло деревянное, сцепленное двумя железными обручами наполовину заполненное ведро.
«Да… И вот так выглядит оленина? На выходе ничем не отличается от хлеба или капустной похлёбки. Всё и все уходят одинаково…»
Свежий вечерний воздух после запахов мертвецкой доставлял Бену невероятное удовольствие. Он сидел и налившимися кровью глазами смотрел на закат. Солнце уже почти ушло за горизонт, скрывшись за черепицей треугольных крыш и каменной кладкой городских стен. Пожалуй, Бен ещё никогда не наслаждался закатом так, как делал это сегодня.
Наконец, она вышла. Сейчас Шилли, одетая в бурую жилетку поверх тускло-зелёной рубахи, казалась ему намного краше, чем в тёмно-сером балахоне, заляпанным кровью.
– Ну как вы? – поинтересовалась она обеспокоенным голосом.
– Уже лучше, правда, ужинать сегодня точно не стану.
– Да уж, я вообще неделями голодаю из-за своей работы.
– Я