вела двойную жизнь…
Все найденное, кроме платков, она сложила в свой рюкзак и продолжила готовиться к приезду родителей и бабушки. Перемыла посуду, протерла окна, подмела дорожку от калитки до крыльца. Закончила она уже вечером, когда солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовато-золотистые тона. Надев толстовку и кинув в рюкзак пару купленных утром сэндвичей с копченой курицей и бутылку с водой, девушка поспешила на свое любимое место на берегу, чтобы успеть посмотреть на закат. Тропинка, петляющая между соснами, была знакома до каждого поворота, до каждого выступающего корня. Замшелый камень все еще хранил тепло уходящего дня. Устроившись на нем как в детстве, подтянув колени к груди и обхватив их руками, Аня завороженно смотрела на закатное небо. Солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая воды Байкала в медные и золотые тона. Ветер еле заметно касался щек и колыхал выбившиеся из косы пряди волос, принося запахи нагретой за день хвои и прибрежных трав. Занятая весь день хлопотами, теперь Аня осталась один на один с навалившимся горем и тоской. Осознание, что больше не будет как раньше, что беззаботные летние дни с бабушкой остались в прошлом, придавило ее подобно камню, на котором она сидела. Вцепившись в рюкзак руками так, что побелели костяшки пальцев, она разревелась навзрыд, позволяя себе наконец выплеснуть накопившуюся боль. В памяти всплыл еще один осколок прошлого.
– Ну, чавой воешь на весь лес? – всплеснула руками баба Нина, склонившись над сидящей на земле девочкой. Её морщинистое лицо выражало беспокойство, а руки, потрескавшиеся от работы, нежно гладили внучку по голове. – Покажь, где зашиблась? Щас подорожнику сорву да прилОжу к ранке-то.
Чмокнув внучку в русую макушку, старушка отошла искать нужную травку. Анечка же сидела и шмыгала носом, стараясь больше не плакать. Первая волна боли прошла, да и ссадина оказалась не глубокая. Было больше обидно – так глупо порвать любимые колготки прямо на коленке! Вскоре вернулась бабушка, в руках у неё были широкие зелёные листья. Ополоснув один водой из фляжки, она приложила его к коленке девочки и обвязала носовым платком с вышитыми ромашками.
– Ну, вот и усё, до свадьбы заживет. Утирай слёзы да домой подём, а то ночь в дороге застанет. Тебе ещё на завтра пирожки помогать стряпать, – ласково сказала бабушка, помогая внучке подняться. – Помни, девонька, слезы – они как дождь, смывают боль, но долго плакать не надобно, а то всё вокруг размоет.
Вспомнив эти слова, Аня глубоко вздохнула. В бабушкиной мудрости всегда была своя правда. Сквозь пелену слёз она смотрела на догорающий закат и ей казалось, что вместе с уходящим солнцем тает и часть её детства. В животе заурчало, напоминая, что кроме скудного завтрака Аня не удосужилась ничего поесть за весь день. Запустив руку в рюкзак в поисках сэндвича, девушка испуганно замерла. Кончики пальцев ощутили нарастающее тепло, исходящее от кулона из бабушкиного сундука. Аня осторожно извлекла камень, держа его за серебряную цепочку. Внутри камня