линиях вместо губ? А может, тайна крылась в душе мужчины, мрачной и жестокой, как его облик? Врач вспомнил оборотней из старых чёрно-белых фильмов ужасов: тощих, с длинными лапами, облезлых и с плохим гримом.
Не дождавшись пояснений, врач сказал:
– Некоторые препараты вызывают потерю памяти, но…
Он запнулся, так как не хотел проявить невежливость к чудовищу, стоявшему перед ним в безлюдной комнате. Он достал из кармана ручку, щёлкнул, будто хотел что-то написать, но сразу же щёлкнул ещё и положил её обратно.
– Что? – спросил мужчина.
– Если вы отравились не алкоголем и не страдаете алкоголизмом, то в чём, думаете, причина недомогания?
Теперь они молчали оба.
Врач вспомнил неприятный случай, произошедший с пациентом, уставившимся на него. Мужчину нашли между старыми металлическими гаражами. Этот человек в бессознательном состоянии опорожнился в штаны. Куртка пропиталась рвотой. Медсёстры и санитары тянули жребий, кто будет его раздевать и мыть. Проиграла новенькая медсестра Лиза. Её вырвало в процессе работы на лицо пациента при санитарах и других медсёстрах, из-за чего слухи об инциденте быстро разбежались по больнице.
Воспоминания усилили отвращение.
– Проверим, – сказал в итоге доктор. – Врач, который принимал вас, в отпуске. Меня зовут Гегард Павлович Мангуш. Я назначил ряд дополнительных анализов, они прояснят ситуацию. Отдыхайте.
Доктор попытался сохранить внешнее спокойствие. Он развернулся, заложил руки за спину и пошёл к выходу с демонстративной медлительностью.
– Да, и ещё одно, – сказал он из дверного проёма. – Я сообщил о вас в полицию.
Глава III. Убийство
Ева Ловитина спала на кровати в ореоле света настольной лампы, на груди лежала открытая книга. Красный цветастый халат, стройное тело, мягкие черты лица и тёмно-русые волосы делали её похожей на азиатку. Восточный образ рассеется, когда она откроет широкие глаза с каре-жёлто-зелёной радужкой.
Кровать скрипела от малейшего движения, поэтому привыкшие к шуму уши Евы не сразу отреагировали на хлопок входной двери. «Неужели пришёл?» – подумала она и посмотрела в сторону проёма. Он не зашёл в комнату.
На кухне зазвенела посуда.
«Почему он не идёт ко мне?» – возмутилась Ева. Она встала, выключила лампу и прошла на кухню.
Григорий Ловитин наливал кофе. Ева прислонилась к его спине, и он почувствовал аромат шампуня. Благовоние, обозначенное на этикетке как запах полевых цветов, но нисколько не похожее на волнующий аромат только что распустившегося соцветия, отозвалось острым желанием. Ловитин отмахнулся от него. «Если бы не работа», – подумал он. Ловитин медленно отошёл, сел за стол и задумался о предстоящем выезде и вчерашнем происшествии.
– Опять вызов? – спросила Ева, столкнувшись с холодностью мужа.
– Убийство.
– Ты же вчера дежурил.
– Соню нужно подменить: у неё какие-то проблемы, – ответил Ловитин и отпил кофе. Напиток