я уже понял, заметил, так сказать. – под тяжёлый вздох, добавил. – А вообще немногое, просто обычно всё, наоборот, получается. Рынок в зажиточной части и деньги там же, а тут всё, наоборот. Ещё и детей богатые не учат. Почему?
– Всё просто. – сообщила ему женщина. – Богатые здесь оттого и богатые, что работают без продыху, они же и покупают, и еду, и инструменты, и ткани, более того многие товары находятся здесь, ведь причал и старые мастера тоже находятся тут, а переезжать им нет совершенно никакой надобности. Детей не учат, потому что им не образованные нужны, а лишние руки, что бы держать своё дело, а те из богатых, кто своё уже отработал, на старости лет переезжают в богатые районы и живут уже там. И дома там расстраивают и за садами ухаживают и детей растят. Этих же детей отправляют в школу. С их знаниями можно вот к вам в столицу, например приехать, там они неплохо устроятся, а на поле лишних мозгов не надо. И без них все, итак, работают.
– А зарплаты? Разве учителям не должны платить больше, чем сенопашным? – официантка кивнула.
– Отнюдь. Они настолько давно забрали себе всё место для посева и отловли рыбы, что даже если им попробуют урезать зарплаты, они просто перестанут снабжать регион едой. А ты думаю и сам прекрасно знаешь, что один такой бунт приведет к голоду, не иначе. – и правда. – Вот так они и держаться. Поверь мне, многие из них были бы рады переехать в богатые районы, но им это не слишком нужно. Они и свои дома могли бы облагораживать, но, если они с семи утра и до восьми вечера работают на сенопашня и рыболовле – как ты думаешь, хотят ли они делать это?
– Нет. Вовсе. – справедливо кивнул ей Реншу.
– Вот-вот. Это ответило на твои вопросы? – ей кивнули, мол, да. Больше спрашивать ему было нечего, отчего вокруг сидящих воцарилась тишина. Комфортная и по-своему милая, даже родная, однако тишина.
Её со временем прерывал колокол. Тот отбивал каждые два часа, с шести утра ровно. Пробил он дважды и опустившееся солнце лишь доказывало чёткость этого измерения времени. Девушка периодически с детьми общалась, те рассказывали ей всякие глупости. Реншу просто сидел рядом и внимал. Через время к нему даже Лю Сянь пришел, уставши залезая на колени и прося, что бы его обняли, но он всё ещё отказывался уходить и молча наблюдал, как его компания резвиться вокруг, а взрослые молча наблюдают за этим. За ними так же наблюдал и Адам. Именно он отбивал колоколом отчего был немного глух на уши, но регулярно проверял и чистил их, вылечивая от проблем и условностей, к которым приводила эта работа. Он в самом деле ревновал. Реншу даже ничего такого не делал, но почему-то Феофан ощущал от него конкуренцию и это происходило каждый раз, как тот приезжал в город. Феофан любил миссионера ещё меньше, ведь его религия была главной во всей стране и соответственно ему, как представителю куда меньшей религии, с Реншу было лучше вообще не общаться или избегать его вовсе. Не потому, что Реншу был злым или каким-то алчным по поводу своего религиозного влияния, вовсе нет. Адам вообще был удивлен, как этим церквям было разрешено существовать на этой территории