не надобно чаще.
В Москву приезжал он раз в год.
И тотчас обычно
В ритме привычном
Лечить принимался народ…
Мне снился Тохири.
У них на Памире
Не вышло, увы, погостить.
Он-то старался,
Да звал – не дозвался,
Себе не могу простить —
Всё дело да дело…
Я очень хотела
Увидеть его абрикосы в цвету.
Я очень хотела,
Да не успела:
Обрушилось всё в беловежском году.
А память всё хранит, хранит упорно
Страницы жизни сломанной страны —
Мои страницы жизни. Звуки горна,
Похоже, мне по-прежнему важны.
Да, помнятся и горе, и страданья,
И слёзы счастья радостных минут!
Безграмотной политики старанья
Их ни за что на свете не сотрут.
История свой суд вершит не сразу.
Но день настанет, вывод прозвучит,
И мир придёт к единому наказу:
«Живую жизнь – не рушить в кирпичи!»
ЛЕСНАЯ ФАНТАЗИЯ
(Вúдения после выставки работ Степана Эрьзи)
Портреты, фигуры, маски…
Коричневый тёплый цвет…
Как будто от Сна и Сказки
Они родились на свет.
Как будто от Сна и Сказки…
Но слышно сквозь голос лир:
Реальной тоской и лаской
Таинственный дышит мир.
* * *
Вот как бывает странно!
Где-то в лесной глуши
У дерева-великана
Вырвался крик души.
Его Человек услышал,
Вздрогнул и кинулся прочь.
Тотчас летучей мышью
За ним устремилась Ночь.
Встала, как изваяние,
Вдруг у него на пути.
Прикинул он расстояние —
И понял, что не уйти.
Взяла его в плен Природа —
Околдовала сном,
Посланцем людского рода
В краю объявила лесном.
Близ великана Квебрахо —
Там, где раздался крик, —
Стал жить Человек. От страха
Мало-помалу отвык.
А дерево всё стонало,
Ветви ломая в тоске, —
То к небу их резко вздымало,
То полоскало в песке.
Ручьями горючие слёзы
Бежали, морщиня ствол.
Невнятные охи-угрозы
Взрывались порой, как тол.
Однажды в минуту муки,
Когда истомил недуг,
Упрёком пришельцу в руки
Дерево бросило сук.
Рубили его, терзали —
Был он почти сухой.
Листья его казались
Безжизненной шелухой.
Едва лишь коснулась ладоней
Израненная кора,
Как Человек вдруг понял:
Приходит его пора.
Охваченный состраданьем
(«Лишь бы Квебрахо жил!»),
Ветви своё дыханье
Решительно он вложил.
Тотчас незримая сила
В таинственной тишине
Воскресшую ветвь подхватила
И отдала вышине.
На землю