цену.
И Ольга Николаевна продекламировала:
– «…Окруженная поклонниками, я привыкла воспринимать мужчин как некий обязательный и привычный фон: они существовали для того, чтобы дарить цветы, говорить комплименты… или оглядываться на меня на улице»[20]. Это и про вас. Понимаете, я ведь тоже была красивой женщиной. Но не умела пользоваться своими привилегиями. Не умела чувствовать себя красивой. Я вижу, как вы мастерски держите всех мужчин кафедры в особом тонусе. А Ивана и Петрова приблизили к себе, потому что они молоды и хороши собой, что для фона очень важно…
Алиса была очень удивлена. Если бы не мягкое, непривычное выражение лица начальницы, она бы решила, что находится у нее на «ковре». В голову пришла мысль: «Похоже, это “месть” за комментарии по поводу ее вины в разводе…»
А Ольга продолжала:
– Но! Бойтесь! Играете с огнем! Вдруг Иванов объяснится вам в любви? Уверены ли вы, что ваши чувства и чувственность будут в такой же крепкой рациональной узде, как сейчас, и вас не постигнет та же участь, что меня с Ростиславом?
Алиса молчала, переваривая неожиданный вопрос. Ей и в голову не приходило, что может возникнуть такая ситуация. Гоша был для нее капризным ребенком. А Кеша – ребенком докучливым. В памяти мелькали кадры их прогулок… Однажды Гоша на глазах прохожих наломал сирени и торжественно ей вручил. Кеша мог ей делать публично на кафедре витиеватые комплименты. Ничего Алису не настораживало. Ничего в поведении «мальчишек» ей не казалось двусмысленным. Если бы возник даже легкий намек на конкретную симпатию, ее бы это разочаровало, потому что тогда бы пришлось прекратить общение, а она уже по-приятельски привыкла к их присутствию в своей жизни. Было неприятно осознавать, что со стороны все может выглядеть совсем по-другому. Тем более, что в качестве Ростика представить Гошу для нее было неожиданно и нелепо. Но толковательница чувствовала, что правду говорить нельзя и следует играть в другую игру… Она усмехнулась:
– Только буду рада! – Ей явно не нравился разговор, но она решила его продолжить, так как не могла понять цели своего визита.
– Вам не безразличен Георгий Андреевич? – удивилась Ольга.
Алиса засмеялась.
– Позвольте придать нашему разговору философский смысл. Я искренне позавидовала вам, когда вы покрылись румянцем, рассказывая о своем молодом мучителе. К сожалению, не помню, когда я так краснела…
И продолжила после секундной паузы:
– В свою очередь спрошу: были ли в вашей женской, тайной эмоциональной жизни более восхитительные минуты, чем те, когда вы сидели с Ростиславом (не с Ростиком) на крутящихся стульях в кулинарии? Я говорю про минуты, когда вы думали, что он вас любит?.. Я называю это звуками небесной флейты…
– Считаете, что лучшее в моей жизни было связано с таким ничтожеством, как он?! – Ольга задумалась, потом, словно оправдываясь, продолжила. – Поверьте, я знавала и другие более всепоглощающие мгновения, из области, как вы говорите, небесной музыки… Но то другая история…
Алиса смотрела на спокойное