центра. Потом раздался сердитый шепот мамы. А дальше хлопок двери. Родители ушли в спальню что-то обсуждая. Потом папа ушел. И через несколько часов к нам в дверь постучали и сообщили, что весь папин отряд попал в засаду афракционеров, убили всех.
С тех пор в нашем доме не было слышно привычного смеха, мама почти не выходила из комнаты, а на меня свалилась куча домашней работы. Следить за порядком, заботиться о маме. Помимо всего что происходило дома я продолжала посещать школу и свою подработку. Я старалась не унывать и быть полезной дома и в делах фракции. Это было сложно, но маме было хуже. Она замкнулась в себе, почти ничего не ела и ни с кем не общалась. Даже на мои вопросы и рассказы отвечала лишь кивком или еле слышным бормотанием. Когда я совсем отчаялась, что мама сможет прийти в себя и снова возьмет на себя роль взрослой, Эмма Пирс внезапно стала прежней. Она начала выходит из комнаты и из квартиры, снова общалась с друзьями, в общем стала моей прежней веселой и доброй мамой. В течении двух недель я не могла перестать радоваться тому, что все было как прежде. Да, папы все еще не хватало, но все же, я снова могла быть девушкой, которой не приходилось таскать с собой гору обязанностей. Но счастье было не долгим. Спустя четырнадцать дней на пороге квартиры меня застали Макс, новый лидер Бесстрашия и его заместительница Руби. В глазах обоих читалось сочувствие и жалость. Но я не понимала почему. Как оказалось, маме не стало лучше, просто она решила, что будет делать и в день рождения папы она прыгнула в пропасть с моста и последовала за любовью всей своей жизни, Джоном Пирсом.
Фракция Бесстрашия, в лице четырех лидеров, решила не выгонять сиротку из квартиры родителей. Они позволили мне жить в ней до инициации. Так же мне позволялось пользоваться и другими привилегиями семьи лидера, из уважения к моему отцу. В то время не уйти в себя помогли мне Хлоя и ее семья. Они всецело окружили меня заботой, приглашали на обеды и ужины, я была желанным гостем в их доме. Это не закрыло дыру в душе, от потери родителей, но помогло мне не сойти с ума.
Теперь же, спустя три с половиной года со смерти мамы, тоска по родителям стала лишь небольшим фоновым шумом. В доме все так же было одиноко, но это не заставляло меня утопать в слезах и жалости к себе.
Пройдя в ванную и посмотревшись в зеркало, я скривилась. Мешки под глазами от недосыпа выделялись на фоне моего бледного лица, копна спутанных каштановых волос больше напоминала гнездо. А в серых глаза отражалась вся печаль и усталость этого мира. Жизнерадостно, ничего не скажешь. Приняв душ и расчесав волосы, я направилась в комнату и переоделась в футболку и джинсы, естественно, черного цвета.
Сегодня был свободный день, а значит я могла посветить его целиком и полностью себе. Завтракать не хотелось, так что я решила направиться сразу в библиотеку, минуя столовую и стараясь избегать встреч с теми, кто направлялся на завтрак или просто вышел утром на пробежку. Мне бы стоило быть как все бесстрашные следить за своей формой, бегать по утрам и заниматься в зале. Но, нет, спасибо. Бежать по своей воле,