ия жертв будущей гражданской войны, как мне кажется, я предпринял, а уж как получится, неизвестно. Прошу заметить, что все свои усилия я прикладывал именно с одной целью – уменьшить количество жертв. Предотвратить революцию невозможно, слишком поздно. Попал бы сюда лет на десять раньше, скажем, перед первой революцией… Да и то вряд ли что-то сделал бы, общество слишком расколото, слишком сильна ненависть к дворянам у простого люда, поэтому да, думаю, что революция просто предначертана нам самой судьбой.
Находясь здесь, в действующей армии, я умудрился столько всего пережить и совершить, что, вспоминая, не верится. Очнулся я в том времени посреди боя, в окопе, но выжил и, более того, дорос уже до первого офицерского чина. Прапорщик я теперь, у меня как бы взвод должен быть в подчинении, но судьба подбросила очередной сюрприз, и вот, вместе с моими боевыми товарищами, я еду в долбаную Европу и не знаю, что теперь и как будет вообще.
– Ваше благородие, разрешите обратиться? – отрапортовал подошедший ко мне самый младший по возрасту мой боец и товарищ Иван Терещенко, позывной «Малой». Парнишка был очень ловким, а обладая ещё и невысоким ростом, щуплым телосложением, в разведке он был незаменим, да и как снайпер состоялся на отлично.
Обращался сейчас ко мне по всей форме он не просто так, мы находились в составе роты, при командирах, и фамильярность здесь будет лишней. Мои ребята прекрасно понимали, где и как можно общаться, не верьте, когда вам рассказывают о тёмных дореволюционных крестьянах. По смекалке и умению жить они сто очков форы дадут любому, вот и сейчас Малой рапортует, вытянувшись во фрунт, хотя в бою мы были просто товарищами и легко можем дать друг другу пинка, если надо.
– Слушаю, – кивнул я и огляделся.
– Получил провизию, узнал, где наш вагон, погрузка через десять минут.
– Хорошо, – вновь кивнул я, – я отойду на минуту, в здании вокзала есть ресторан, ужасно хочу кофе. Предупреди, братец, пожалуйста, нашего унтер-офицера, что скоро вернусь. Да, ждите у вагона, чтобы не потеряться.
– Вас понял, разрешите идти?
Я кивнул, а Ванька, вышагивая и печатая шаг тяжелыми сапогами, вот же артист, потопал к месту сбора.
Неспешно иду в здание вокзала, рассматривая всё вокруг. Несмотря на большое количество лошадей в городе, на улицах довольно чисто, интересно, что запах почти отсутствует, или я уже привык, на фронте лошадок много, запах стоит на всю округу и быстро привыкаешь.
Удивительно, но в лицах прохожих, будь то гражданские или многочисленные солдаты и моряки, нет злости или какого-то пренебрежения. Если честно, опасался в офицерской форме вот так гулять, стрельнут из-за угла и поминай как звали. Но то ли моё офицерское звание было недостаточным для выражения злобы, всё же оно самое низкое, то ли мои солдатские кресты и медали внушали уважение всей этой публике. Обычный солдат всегда видит своего брата окопника, да вот только здесь, в столице, окопников-то как раз и мало. Кто начнёт беспорядки? Запасные полки, не желающие ехать на войну умирать.
Смотрел и не понимал. В голове какой-то диссонанс. Я-то думал, что увижу какие-нибудь беспорядки, недовольство граждан, а тут… Обычный тыл, никаких предпосылок для беспорядков или чего-то похожего. Рестораны работают, дворники убирают улицы, женщины улыбаются, гуляя в огромных шляпках и подметая подолами мостовые… Идиллия. И как всего через несколько месяцев здесь, на этих красивых улочках польётся кровь рекой. Как?
В голове не укладывалась картинка, надо ехать нафиг отсюда, а то совсем крыша съедет. Просто я думал, что будущая катастрофа будет как-то видна, но увидел лишь мирных граждан, вполне довольных жизнью. Эх, голова болит ещё и от того, что спроси меня, что бы я предпочёл, ответить не смогу. Сам я продукт СССР, где все, ну почти, равны. И в то же время мне ужасно импонирует вот это общество. Вежливые, ну, почти всегда, люди, куртуазность, манеры… а ведь предки из деревень выступили против своих дворян и помещиков не просто так, значит, я просто не знаю, как оно всё на самом деле. Вот идёт навстречу дама со свитой или подружками, не знаю, она здесь, на улицах Петрограда мила, приветлива и учтива. Но, возможно, в каком-нибудь поместье, под городом, её управляющий сейчас кнутом бьёт кого-то из крестьян…
Кофе оказался очень вкусным. Подал мне его молодой человек с прилизанными волосами и тонкими усиками, бр-р-р, видок ещё тот. Сделав три глотка, я почуял прилив сил, но не обычный, а… В голове вдруг стало удивительно светло и легко…
– Уважаемый, что за кофе вы мне налили? – поинтересовался я и чуть не выплюнул то, что глотнул.
– О, новинка этого года, чуть дороже, но каков эффект! Чувствуете прилив сил? – и так мне подмигнул, что меня вновь передернуло.
– Что. Это. Такое? – раздельно, начиная злиться, спросил я, предчувствуя нехорошее.
– Кофе с кокаином, господин прапорщик…
Плевать я не стал, конечно, но грохнул чашкой о стойку так, что та едва не разлетелась вдребезги.
– Я разве просил что-то подобное? Вы умеете слушать? Я просил кофе! – швырнув монетку на стойку, развернулся и быстрым шагом вышел. Чёрт, мне ещё тут кокаиновой зависимости