номер один, насколько я слышал, вы теперь сами решаете, что вам делать на службе, а ещё там сказано о том, что офицер не имеет права обращаться к солдатам на «ты». Разве я нарушил этот приказ? Я в чем-то вам мешаю? Я спокойно стою здесь и жду своих товарищей, вы же подбегаете с криками «бей» и «тыкаете» мне. Или в приказе было что-то о том, как обращаться к офицеру? – вижу, что сбиваю с толку этих легко внушаемых людей, надо давить, пока они не напали.
– Может, к тебе ещё и как к благородию прикажешь обращаться? – хмыкнул вновь «писклявый».
– Зачем? – неподдельно удивился я. – Приказ я слышал, можно просто по имени-отчеству, никаких благородий мне не нужно. Да и не дворянин я, вы что же, не знаете обо мне ничего? Я, ребятки, ещё год назад был таким же рядовым, как и вы, сидел в окопе и кормил вшей наравне со всеми. Так уж случилось, что за хорошую службу меня наградили и повысили в звании, что ж мне теперь, застрелиться? Не имею права, я на войне и обязан служить.
– Кончились все обязанности, царя больше нет! – продолжает вопить «писклявый».
– Кроме царя, есть ещё слово честь, не слышали?
– Нам не нужна эта война, здесь всё чужое, зачем нам тут умирать, мы домой хотим! – наконец, выдавил из себя что-то дельное солдат с умными глазами.
– Да и мне она нужна не больше вашего, однако так не бывает, когда кто-то решает самолично выйти из неё.
– За что мы тут дохнем, за бар, за то, чтобы богатеи делались ещё богаче? – осмелев, начал повышать голос тот же воин.
– Мы здесь, товарищи, – я взял короткую паузу, – для того, чтобы было куда возвращаться. Не думали об этом?
– Так если уж и фронт, то дома, в России, здесь чужая земля…
– Воюя здесь, мы заставляем германца держать большие силы против нас, а значит, у них не хватит этих сил на нашей земле. Ребятам на Западном фронте становится легче с каждым убитым нами здесь бошем. Разве не так? Вижу по глазам, – на самом деле в глазах присутствующих стояло смятение и растерянность. – Вижу, что вы всё понимаете. Ведь там, – я махнул рукой куда-то примерно на восток, – сражаются наши с вами братья, вы же не хотите, чтобы боши пришли в наши деревни и села?
– Хорош зубы заговаривать, братцы! – опять этот писклявый урод, вот же сука, какой настойчивый. – Разве вы не видите, что он просто брешет, наши братья уже мирятся с немцами и перестали воевать, нам тоже надо бросить винтовки, перебить своих сатрапов-офицеров и идти домой. Мы больше не будем подчиняться этим гадам.
– Не будете подчиняться офицерам русской армии? – усмехнулся я. – Зато уже подчиняетесь буржуям, устроившим переворот и приказавшим вам стрелять в офицеров. Вы же не сами это придумали, не врите себе. Я вот вам что скажу, уважаемые. Всего полгода назад меня должны были упечь на каторгу, за убийство офицера, – спокойно, можно сказать, тихим голосом начал я, – я убил его на честной дуэли. Офицер был провокатором и заслужил своё. С тех пор я ненавижу провокаторов.
С этими словами я спокойно вытянул из кобуры свой верный «кольт» и, вытянув руку в направлении