сначала кончиками пальцев, потом чуть увереннее. Будто проверял не отстранюсь ли я.
Я не отстранилась.
Просто сидела молча, ощущая это маленькое прикосновение так ясно, как будто весь мир за пределами зала замедлился и перестал существовать.
Когда свет в зале снова включили, глаза на мгновение болезненно защипало. Рядом зашевелились одноклассники: кто-то встал, кто-то начал громко обсуждать фильм. Матвей встал рядом, потянулся, как будто только что проснулся после долгого сна, и лениво спросил:
– Ну что, выжила?
– Едва. Думаю, ты должен меня отблагодарить за мужество.
Матвей вскинул брови с притворным удивлением:
– Конечно, дорогая. Тебе что? Орден за отвагу, поцелуй или просто кофе?
Я покачала головой, сдерживая улыбку:
– Оставь себе. Вдруг понадобится кому-то, кто действительно будет страдать рядом с тобой на следующем фильме.
Он засмеялся своим негромким, тёплым смехом, и я снова почувствовала, как тепло разливается по телу.
Когда мы выходили из зала его рука снова почти случайно коснулась моей, когда мы пробирались сквозь толпу. И я опять сделала вид, что не заметила.
– Куда дальше?
– Домой, – ответила я.
Матвей фальшиво вздохнул:
–Оставишь меня одного наедине с душевной компанией и моими мыслями?
Я улыбнулась:
– Думаю, ты справишься. А Даниэль с Яной тебе смогут в этом помочь.
Яна пожала плечами:
– Ну вы идете или как?
– Я её провожу, – сказал он, будто не давая мне выбора.
Когда я прощалась с ребятами, вопросительно посмотрела на Яну, с надеждой на то, что она спасет меня. Она только молча кивнула.
– Признай, если бы не моё обаяние, ты бы сбежала ещё в первой половине фильма.
Я усмехнулась, не оборачиваясь:
– Уверенность у тебя, конечно, запредельная.
– Я предпочитаю называть это объективной реальностью, – невозмутимо сказал он.
Я лишь с безысходностью покачала головой
– Ладно, – сказал он, чуть сбавив тон, – И всё же, кино было бы куда скучнее без моих комментариев.
Я покосилась на него:
– Без твоего сарказма? Возможно, у меня было бы больше шансов понять сюжет.
Он притворно вздохнул:
– Неблагодарная публика. Зрительский зал требует анекдотов и остроумных реплик, а потом жалуется на качество обслуживания.
Я рассмеялась.
Мы шли ещё немного молча, пока Матвей снова не нарушил тишину:
– Впрочем, – сказал он чуть тише, – будь моя воля, я бы всё равно выбрал пойти в кино с тобой.
Я почувствовала, как щеки предательски загораются.
– Оставь это для кого-то другого
Матвей усмехнулся:
– Не Дэну же мне в любви признаваться, дорогая.
Он говорил легко, вроде бы в шутку, но в каждой фразе звучала искренняя теплота, от которой хотелось улыбаться.
Когда мы подошли к моему дому, Матвей остановился чуть в стороне, не торопясь прощаться.
– Значит,